Затерявшийся в мирах (Лафайет О'Лири - 2)
Шрифт:
– Бросить этого мерзавца в темницу!
– прорычал он.
– Заковать его в кандалы! Вздернуть на дыбу! Пытать, но не до смерти! Леди Андрагорра, несомненно, захочет присутствовать на его казни.
– Дафна, - растерянно пробормотал Лафайет, получив удар копьем от одного из всадников.
– Она даже не обернулась...
5
Новая камера Лафайета оказалась гораздо скромнее первой. В ней было сыро, а пол по размерам не превышал площадь карточного столика. О'Лири заковали в кандалы, от которых у него на лодыжках сразу же появились синяки. По ту сторону решетки камеры большерукий
– Послушай, - в сотый раз повторял Лафайет, - это какое-то недоразумение! Если бы ты согласился сообщить обо мне герцогу...
– Смилуйся, приятель, - прервал его заплечных дел мастер, устало улыбнувшись.
– Тебе здесь все в диковинку, а мне это уже до смерти надоело. Я вот что тебе посоветую: успокойся и подумай о чем-нибудь постороннем - о цветах, к примеру. Самое милое дело! Представь, как они с утра пораньше поднимают свои нежные головки, покрытые росой и бог знает чем еще. Ты и не почувствуешь, что с тобой происходит.
– Ты переоцениваешь мои возможности самовнушения, - ответил Лафайет. Ну, да дело не в этом. У меня совсем особый случай. Я всего-навсего путешественник и не совершал никаких преступлений. Мне бы только лично переговорить с его светлостью герцогом! А потом я бы и за тебя замолвил словечко и...
– Эх, приятель, не трать слов попусту! Как у тебя только ума хватило нацепить монашескую рясу, чтобы обделывать свои делишки! И время-то выбрал как нельзя лучше: сейчас вся герцогская стража с ног сбилась, разыскивая мерзавца, который уже который день всех нас за нос водит. Тебя, видать, одолела бесовская похоть, раз ты прыгнул в карету к ее светлости прямо у самых ворот. Но я тебя понимаю, понимаю - она действительно прехорошенькая.
– И это все, в чем меня э-э-э... обвиняют?
– А тебе что, мало? Сам герцог имеет виды на ее светлость. Будь уверен, уж он не будет снисходителен к негодяям, которые посягают на ее честь.
– А не висят ли надо мной старые обвинения? Какие-нибудь прошлые дурацкие провинности, за которые можно было бы, скажем, отрубить голову?
– Отрубить голову? Нет, что ты. Сначала тебя по всем правилам обработают клещами, а потом аккуратненько задушат. Вообще-то завтра должны были отрубить голову одному молодцу, но я слышал, что он оказался колдуном - обратился в летучую мышь и вылетел через дымоход.
– Ловко придумал. Хорошо бы и мне узнать его секрет.
Лафайет плотно закрыл глаза.
– Я в Артезии, в пустыне, - зашептал он.
– Тихая ночь, светят звезды, мне надо пройти по песку каких-нибудь двадцать миль - и я снова окажусь во дворце...
– Эй, что ты там бормочешь?
– недовольно спросил палач.
– У тебя и так неприятностей выше головы. Хочешь, чтобы тебя и в чародействе обвинили?
– Все бесполезно, - простонал О'Лири.
– Я думал, что получится, но только зря тешил себя надеждой. Я навсегда застрял здесь - если только не смогу переговорить с герцогом, - прибавил он безнадежно.
– Ну, что тебе стоит? Я не шучу ты мог бы получить повышение по службе.
– Не нужно мне твое повышение, приятель. Я и так на самом верху и вполне доволен своей работой.
– Как, неужели тебе нравится быть палачом?!
– Ну, ну, выбирай выражения, - обиделся собеседник О'Лири.
– Я - СФВ, специалист по физическому воздействию. Не надо меня путать со всякими недоучками, которые только позорят наше ремесло.
– Что ж, по-твоему, нужна специальная подготовка, чтобы жечь людей каленым железом?
– Все не так просто. Взять, к примеру, твое дело: у меня строгий приказ не уморить тебя до возвращения ее светлости. А так как ее не будет недели две, то, сам понимаешь, мне предстоит нелегкая работа. Это не всякому по плечу.
– Послушай, у меня есть предложение, - небрежно сказал Лафайет.
– Что, если ты забудешь обо мне на эти две недели? А потом ты смог бы нарисовать красной краской несколько шрамов, а из воска приделать парочку рубцов, и тогда...
– Замолчи, - решительно остановил его СФВ.
– Будем считать, что я ничего не слышал. Да за такую штуку меня сразу вышибут из гильдии!
– Не вышибут, - поспешил успокоить его Лафайет.
– Если ты будешь молчать, то я тоже не проболтаюсь. Обещаю.
– Да, заманчивое предложение, но я не моту на это пойти.
– СФВ пошевелил угли, чтобы огонь равномерно накалял щипцы.
– Видишь ли, приятель, тут дело принципа. Как я могу забыть о своем призвании и долге? Даже если бы ты был нем, как рыба, я никогда не согласился бы на это.
Он вынул из огня щипцы и критически осмотрел их. Потом послюнявил палец и дотронулся им до раскаленного металла - раздалось громкое шипение.
– Отлично, у меня все готово. Не мог бы ты раздеться до пояса? Нам пора начинать.
– К чему такая спешка?
– попробовал возразить Лафайет, отступая в дальний угол камеры. Он судорожно ощупал кладку стены.
– Один-единственный неплотно пригнанный камень, - взмолился он.
– Хоть какой-нибудь заброшенный подземный ход!
– Сказать по правде, я и так уже замешкался с тобой, - отозвался СФВ. Хватит тянуть время! Для начала поработаем немножко над эпидермисом, потом перейдем к физическому воздействию, а в полночь перекусим. Да, забыл тебя спросить: ты будешь заказывать ужин? Полтора доллара. Дороговато, конечно, но я слышал, сегодня будет куриный салат и булочка с вареньем.
– Благодарю, я на разгрузочной диете. Кстати, я нахожусь под наблюдением врача. Мне противопоказаны любые потрясения и удары, особенно электрические...
– Ерунда все это! На твоем месте я бы ел все подряд, по американскому методу. Но...
– А ты что-нибудь слышал об Америке?
– изумленно спросил Лафайет.
– Кто же не слышал о знаменитом Луиджи Америке? Он делает вермишель и макароны. Вот только герцог у нас скупердяй - не хочет ввести талоны на питание...
– Я все слышал, Гроунвельт, - раздался громкий мужской голос.