Затерявшийся в мирах (Лафайет О'Лири - 2)

Лаумер Кейт Джон

– Вот это да, какой город!
– восхищенно воскликнула Свайнхильд, отбрасывая со лба прядь волос.
– Порт-Миазм еще больше и красивее, чем я думала.

– Хм-м...
– неопределенно протянул Лафайет, сворачивая в переулок и направляясь к покосившемуся винному погребку, над входом в который выцветшая вывеска гласила: "Трактир".

Они вошли в прокуренное, но теплое помещение и сели за столик в углу. Заспанный трактирщик молча принял их заказ и ушел, шаркая ногами.

– Вот так-то лучше, - сказал Лафайет, удовлетворенно вздыхая.
–

Нам досталось этой ночью, но теперь можно и отдохнуть: поужинаем и спать.

– Этот большой город пугает меня, Лейф, - сказала Свайнхильд.
– Он какой-то безликий, все спешат и суетятся, у людей нет времени для общения друг с другом, а ведь это так много значит.

– Все спешат и суетятся?
– изумился Лафайет.
– Да здесь все вымерло, как в морге.

– Вот, к примеру, этот трактир, - продолжала Свайнхильд.
– Открыт среди ночи. Никогда не видала ничего подобного.

– Да еще и десяти нет, - возразил Лафайет.
– К тому же...

– К тому же мне надо выйти, - добавила Свайнхильд.
– И ни кустика поблизости.

– Здесь для этого есть специальная комната, - поспешно объяснил Лафайет.
– Вон там, где написано: "Женский туалет".

– Как это, прямо внутри?

– Конечно. Ты же в городе, Свайнхильд. Тебе придется привыкать к городским удобствам...

– Да ладно, я сбегаю в переулок.

– Свайнхильд! В туалет, пожалуйста!

– Ты тоже пойдешь со мной.

– Я не могу - это только для дам. Для мужчин другой туалет.

– Надо же!
– недоверчиво покачала головой Свайнхильд.

– Ну, поторопись, сейчас уже подадут суп.

– Пожелай мне удачи.

Свайнхильд поднялась и неуверенно направилась к туалету. Лафайет вздохнул, отвернул насквозь промокшие кружевные манжеты, вытер влажное лицо застиранной салфеткой, лежащей рядом с тарелкой, и принюхался к запаху цыпленка и лука, идущему из кухни. При мысли об ужине у него потекли слюнки. Если не считать куска салями и тарелки сомнительного угощения в "Приюте нищего", он ничего не ел с самого обеда...

Сколько времени прошло с тех пор? Десять часов или миллион лет? Обед: изящно сервированный стол, накрытый на террасе; белоснежная скатерть и сверкающее серебро; расторопный слуга, разливающий по бокалам пенистое вино из запотевшей бутылки, обернутой салфеткой; тонкие ломтики аппетитной ветчины, бисквитный торт со взбитыми сливками, прозрачные чашечки с ароматным кофе...

– Эй, ты!
– неожиданно раздался низкий голос, прерывая размышления О'Лири. Он огляделся, стараясь понять, кому адресовано столь невежливое обращение, и увидел двух здоровенных молодцов в синих ливреях с золотыми галунами, белых бриджах, туфлях с пряжками и шляпах-треуголках. Они стояли в дверях и обращались к нему.

– Да, это он, - сказал тот, что был пониже, и схватился за эфес шпаги.
– Ты только посмотри, Снардли, кого мы поймали! Ишь ты, важная птица! Как бы он не улизнул от нас.

И, со звоном обнажив шпагу, он бросился к О'Лири.

– Не двигайся, приятель, - приказал он ледяным

тоном.
– Именем герцога ты арестован.

Его товарищ вытащил кремневый пистолет с длинным дулом, который мог бы принадлежать Джону Сильверу, и небрежно направил его Лафайету в голову.

– Веди себя тихо, бродяга, не то я пристрелю тебя за оказание сопротивления при аресте.

– Вы поймали не того бродягу, - нетерпеливо перебил его Лафайет.
– Я только что приехал в этот город и не успел нарушить никаких законов, разве что здесь запрещено дышать.

– Пока еще нет, но об этом стоит подумать.
– И стражник подтолкнул его шпагой.
– Следуй за нами и не умничай, понятно? Нам с Йоквеллом все равно, живым тебя доставить или мертвым. Награда будет одна и та же.

– Я собственными глазами видел, как ты отделал парочку моих приятелей, - предупредил Йоквелл.
– И мне ох как не терпится с тобой поквитаться. Он со зловещим щелчком взвел курок своего громадного пистолета.

– Да вы с ума сошли!
– запротестовал О'Лири.
– Я никогда в жизни не бывал прежде в этом паршивом городишке.

– Об этом ты расскажешь герцогу Родольфо.
– И стражник еще раз ткнул его шпагой в бок.
– Поднимайся, красавчик. Тут недалеко идти.

Встав на ноги, Лафайет бросил взгляд в сторону туалета: дверь была закрыта и за ней не слышно было ни звука. Хозяин трактира стоял, опустив глаза, у стойки и протирал оловянную пивную кружку. О'Лири поймал на себе его взгляд и попытался губами подать знак. Но трактирщик заморгал глазами и испуганно замахал рукой, как бы отгоняя нечистую силу.

– Вы, ребята, совершаете большую ошибку, - обратился Лафайет к стражникам, которые пинками подталкивали его к выходу.
– Пока вы напрасно тратите здесь время, человек, которого вы разыскиваете, успеет скрыться. Вашему начальству это не понравится...

– Тебе тоже. А теперь заткнись.

Случайные прохожие жались к домам, пропуская стражников, ведущих О'Лири по узкой, кривой улочке к мрачной громаде, возвышающейся над городом. Они миновали высокие железные ворота, которые охраняли двое часовых в такой же форме, как и у сопровождавших О'Лири охранников. По мощеному двору они направились к деревянной двери, освещаемой двумя чадящими факелами. Войдя внутрь, они очутились в ярко освещенной комнате, по стенам которой были развешаны написанные от руки описания разыскиваемых преступников. У стола, заваленного ворохом пыльных бумаг, стояла скамейка.

– Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал, - сказал худой парень с желтоватым лицом, берясь за перо и придвигая к себе чистый лист бумаги. Ты напрасно вернулся в наш город, приятель...

– Я - вернулся?!

Резкий удар в спину прервал возражение О'Лири. Стражники схватили его под руки, толкнули в дверь из металлических прутьев и потащили по темному коридору, в конце которого ступеньки вели в зловонное подземелье.

– Я не пойду, - запротестовал Лафайет, изо всех сил упираясь ногами в пол.
– Вы не можете оставить меня здесь.