Затворник
Шрифт:
Рассказывали в Горюченском такую сказку-быль про белолесиц и их супругов:
Было у одного князя много врагов. А может, он сам чересчур задирал своих соседей - кто знает. Только чтобы обороняться от них, князь задумал ставить крепкий город на высоком обрывистом берегу над рекой. Но жители деревень, которых он созвал строить стены и возить бревна, наотрез отказались подниматься на холм - это как раз и было любимое место белолесиц для их гуляния. Хотел князь силой заставить сельчан пойти на гору, да один боярин, местный уроженец, его отговорил. Сказал: уйдут люди
Князь стал думать, как быть ему: Место было уж больно хорошее - как раз на границе с вражеской землей, над самой рекой с которой чуть что ждали нападения, мимо никак не пройдешь! И неприступное место - любую осаду выдержит. Думал, и ничего придумать не мог.
Наконец кто-то сказал ему, что в далеких дебрях в его стране живет старый колдун, который знает всех духов, чистых и нечистых, и всех мар на свете, начала их всех, и ото всех средства. Послали за колдуном.
Долго князь с боярами уговаривал колдуна - тот признался, что знает способ прогнать белолесиц с горы, но очень боялся их разгневать. Только за великую награду и согласился.
Взял старик у князя воз дров, взял семь черных собак, поднялся с ними на холм, и стал колдовать: Разжег везде огни, а на самой середине большущий костер сложил. Огородил вершину по кругу семью кольями, а псов собрал у большого огня, связал всем лапы, и стал рубить им по очереди головы. Потом туши разрубал на куски и под свои черные заклинания бросал куски в огонь, только головы оставлял. Потом, когда все обрубки дочиста сжег, то семь черных собачьих голов насадил на семь кольев, и всю ночь ходил по холму, кричал колдовские слова, да жег огни.
А на другой день нашли его на горе, разорванного на семь частей, и каждую часть черные лесовики насадили на один из его семи кольев. Только голову оставили, и насадили на восьмой, самый длинный кол, и поставили над углями его поганого кострища.
Жители окрест стали бояться этого места больше прежнего. Строить город князь передумал, а и не передумал бы - все равно, никаким образом не смог бы людей заставить идти на гору. Место там стало проклятое. Белолесиц никто больше на бугре не видел, зато стала там зимними ночами выть и хохотать нечистая сила...
Через несколько минут через калитку в воротах слуги вынесли обещанные гостинцы - две большие связки поленьев, горшок с тлеющими углями, плотно обмотанный овчиной, два каравая, связку здоровенных язей, и трех битых уток в придачу.
– Ну, что думаете, братья?
– спросил Молний Рассветника, когда вся пятерка съехала на той стороне с моста.
– А что тут думать.
– сказал Рассветник - Хозяин ее уехал на сбор войска, взял с собой большинство людей. Сколько бояр может жить в таком городке по мирному времени?
– Да человек тридцать, не больше.
– сказал Коршун.
– Вот.
– согласился Рассветник - Да холопьев еще столько же. Сейчас, значит тех и других, от силы ну пусть человек двадцать наберется. Понятно, что им и пятеро опасны.
– Если весь город не захватят
– Так, братья.
– согласился Молний - У этой боярыни к тому же в городе какие-то дети, то ли свои, то ли родня. За них она больше всего опасается. Надо и нам отсюда быть начеку. Сейчас до ночи здесь отдыхаем, завтра днюем, а потом в путь, да побыстрее прежнего.
На привале Молний сложил костер, и стал потрошить язей, гостинцы боярыни. Рассветник с Коршуном отправились с расседланными конями к воде, а Клинку Молний сказал:
– Паренька нашего погоняй пока.
– С чем его погонять?
– спросил Клинок, поднимаясь с земли. Пиле это "погонять" почему-то не очень понравилось...
– Сам посмотри.
– ответил Молний - Сначала испытай, потом - как сам знаешь.
– Слышал? Бери оружие, да пойдем в сторону - сказал Клинок Пиле. Пила вооружился и последовал за витязем. На ровном месте, шагах в двадцати от костра, Клинок остановился.
– Здесь бросай все.
– сказал он. Пила сложил на землю свои топор и щит.
– Сначала так на тебя посмотрю, потом уже с оружием. Давай сюда руку!
Пила протянул Клинку правую руку. Клинок ухватил ее своей правой же:
– Тяни!
Пила потянул на себя, но его низкорослый противник не шелохнулся.
– Сильнее тяни!
– велел тот - Да не изворачивайся, мы не боремся пока. Просто тяни, как бык тянет. Ногами упирайся со всей силы. Сильнее! Ну, со всей силы давай!
Но все напрасно: сколько не тужился Пила, Клинок не сдвинулся с места. Слабеньким коренастого пильщика в Горюченском никто не считал, скорее уж наоборот - многих он забарывал и на поясах, и из круга выталкивал, и на лопатки клал. Клинок же всех его потуг словно вообще не заметил.
– Довольно.
– сказал богатырь - Неплохо, силенка есть! Давай теперь в пятнашки. Пятнай меня.
– Какой рукой?
– спросил Пила.
– Какой хочешь. Обеими давай.
Что было с перетягиванием, то повторилось и с пятнашками, один-в-один. Пила размахивал руками почем зря, пробовал и обманывать, и налетать "на дурня" лупя беспорядочно, как петух крыльями, лишь бы попасть хоть куда-нибудь. Но ничего кроме воздуха не запятнал. Только запыхался зря.
– Теперь я тебя.
– сказал Клинок - Левой буду. Берегись!
Клинок взмахнул рукой, и Пила на собственное удивление легко увернулся.
– Молодец!
– сказал Клинок - Давай еще!
Взмахнул снова, и опять Пиле удалось вовремя отдернуть голову.
– Не убегай.
– потребовал соперник - Еще!
От третьей плюхи Пила ушел уже в последний миг. А уже четвертой Клинок чуть задел его - так, как и в детской игре бы не засчитали. Пятая пришлась уже плашмя по самой макушке, шестая в правый висок, седьмая в снова в темя...
– Ну, довольно.
– сказал Клинок - Молодец, парень. Толк из тебя будет. Но сейчас давай на оружии попробуем. А то кулаки, борьба - это забава. Мы на войну едем, а не на свадьбу.