Затяжной поворот: история группы «Машина времени»
Шрифт:
Позвонить кому-то, обратиться за поддержкой не пробовал?
А кому? Мог позвонить тогда разве что герою Советского Союза космонавту Гречко. Ну, и позвонил. Мы с ним познакомились как-то давно, когда на лыжах катались, то ли в Домбае, то ли еще где-то. Он очень общительный человек, мы его приглашали пару раз на наши концерты. Гречко сказал: «Конечно, если меня позовут на какой-нибудь совет, для обсуждения статьи, я буду вас защищать». А больше обращаться было не к кому.
Чем-то, отдаленно, конечно, ваша ситуация напоминала происходившее ранее с Владимиром Высоцким. При этом Высоцкий пел о том, что его «к себе зовут большие люди, чтобы я им пел охоту на волков».
Нас большие люди
А вообще наши с Высоцким ситуации действительно в чем-то очень похожи. У него выкинули целую съемку в «Кинопанораме», и у нас такое происходило неоднократно. Снимали целые программы с «Машиной» и потом они никуда не шли. Ролан Быков, например, пригласил нас в молодежную телепередачу, мы там сыграли песен шесть. Он сказал: «Да, что я Лапина не пробью!». Пошел к председателю Гостелерадио Лапину, выходит от него красный, разгоряченный, и говорит: «Ни хуя, не вышло. Как стена. Нет, отвечает, не будет этой группы в эфире, и все».
В своей книге Подгородецкий, упоминая вашего общего приятеля Алексея Богомолова, или просто «Алексеича», говорит, что он здорово помог «Машине», «когда ее травили». В чем выражалась его помощь?
С Богомоловым я познакомился непосредственно после выхода «Рагу из синей птицы». Он мне прислал большое письмо, просто, как фан группы. Письмо было очень хорошее, про то, как он даже в «Комсомолке» с кем-то связывался, пытаясь выяснить, что происходит. У него действительно существовали какие-то знакомства в самых разных местах. Он был вратарем сборной МГУ по хоккею, каким-то общественным деятелем и т. п. И еще часто мотался с нами по гастролям. Человек Алексеич общительный, компанейский, большой, в прямом смысле слова. Однако, в чем конкретно выражалась его помощь «Машине», я сейчас даже не вспомню. Зато помню, что Боря Зосимов, который работал тогда в райкоме комсомола, брал на себя смелость приютить нас на своей территории, дать нам базу в подведомственном ему районе. Такие вещи я помню очень хорошо.
Кроме, партийных цензоров у тебя, ведь, случались встречи с товарищами с Лубянки?
Впервые это произошло после выхода в Америке, без нашего ведома, «машиновской» пластинки «Охотники за удачей». Но не я тогда в КГБ отправился, а наоборот – в Росконцерт приехал комитетовский полковник, курировавший всю нашу концертную организацию. Всех, кроме меня, выгнал из кабинета, и мы с ним вдвоем беседовали.
Во второй раз я встречался с гэбэшником тоже не на Лубянке. Было все интереснее, как в кино. Это происходило перед моей первой поездкой за границу.
В Польшу?
Нет. Выезд в Польшу, вообще, как-то незаметно проскочил и, типа, не считается. Чудо произошло. В этом общем советском бардаке никто в ОВИРе даже не сориентировался, что к ним пришел тот самый Макаревич. Мы тогда уже были известны. И меня, по приглашению из дружественной страны, спокойно выпустили за кордон, как туриста. А теперь речь шла о поездке, в капстрану, в Грецию. С музыкой этот выезд, к слову, был не связан.
Так вот, мне позвонили домой. Человек официально представился сотрудником КГБ и сказал, что хочет со мной побеседовать. Встречу назначили в гостинице «Будапешт». Комитетчик встретил меня в холле. Взял ключи от специального номера, и мы туда проследовали. Как я понял, меня решили пробить на тему: могу ли я стать их осведомителем? Впрямую таких предложений не делалось, но общий характер беседы наводил на определенные мысли. В конце концов, я откровенно спросил: что вы от меня хотите? Он ответил: «Знаете, вот вы поедете за границу, наверняка,
Как ты думаешь, среди людей в разные периоды связанных с «Машиной» были стукачи?
Думаю, были. Но это не музыканты. Не хочу называть конкретных имен, поскольку это лишь подозрения…
Максим Капитановский
В последние годы мне иногда звонил, часа в 3–4 ночи, пьяный Кава, жаловался на Макаревича, предлагал вместе писать книгу, говорил, что Катамахин был агентом КГБ.
Я ему отвечал: «Сереж, а кому это все сейчас интересно? Кто знает этого Катамахина?». А он считал, что это очень интересно. Я соглашался: «Ну, хорошо. Ты напиши, я отредактирую, чем смогу помогу». Хотя, о чем тут можно больше страницы написать? В общем, бред какой-то…
Александр Катамахин – любопытный персонаж, являвшийся звукооператором «Машины» раннего периода. Это он, по свидетельству Макара, поил их с Гребенщиковым в 1976 году в Таллинне «нервно-паралитическим пойлом» – медицинским спиртом настоенном на красным стручковом перце, привезенном из Ташкента. Его лик, как утверждают «ветхозаветные» хроники «Машины» был запечатлен на басовой колонке группы. Кроме, верчения ручек за пультом, Катамахин, вроде бы, изобрел некую жесткую гимнастику, корректирующую дамские фигуры. В свое время ей увлеклись супруги Макара и Кавы и, по предположению, уже упоминавшегося в этой книге литератора Бориса Бостона, через доверительное общение с женами «машинистов» Катамахин мог оказывать какое-то влияние на самих участников «МВ». В общем, мутная и давняя легенда…
Андрей Макаревич
Не могу тебе точно ответить на вопрос: был ли Катамахин агентом? Не знаю. Возникали такие слухи. Он работал в институте имени Лумумбы, это вообще, был такой гэбэшный институт. Но даже если Александр и имел связь с органами, он все равно нам изрядно помогал. Вреда от него я, во всяком случае, никакого не помню.
А вы в группе обсуждали когда-нибудь эту щекотливую тему?
Нет. Никогда.
Согласно весьма распространенному мнению, ни «Рагу», ни нелегальные штатовские «Охотники за удачей» все ж-таки основательно не помяли тогда «Машину» потому, что группа вовремя успела обозначиться в «Душе». Как ни крути, а фильм Стефановича стал одним из блокбастеров начала 80-х и просто так разогнать команду, которую теперь в лицо разглядела вся страна, было проблематично. Расформирование стало бы для «машинистов» прямой дорогой в герои. А, лишнего шума (что, как помните, заметил и Макар) никто из советских начальников не любил…
Андрей Макаревич
Мы были уже очень популярны и до «Души», но как мы выглядим, знали далеко не многие. А тут нас увидел весь Союз. По тем временам фильм был снят довольно лихо и пользовался большой популярностью.
Отлично помню, как в начале 80-х в каждом пляжном кабачке местные музыканты играли песни «Машины». Он так старались, что даже нашу «лажу» снимали один к одному. Но нас никто не узнавал. Мы, как люди-невидимки, садились где-нибудь в уголке заведения, млели от собственного величия, и уходили. А после «Души» наши морды, конечно, стали известными. Мне в тот момент впервые пришлось коротко подстричься, потому что доставать на улице и в разных общественных местах меня стали очень сильно.