Завещание с простыми условиями

Кроткова Изабелла

Я медленно повернула голову.

Он был там.

Незнакомый мужчина лет около сорока, благородной внешности, темноволосый, с большими, кажется, злато-карими глазами, усами и мягкой бородкой.

Вокруг него двое захмелевших редакторов, оживленно жестикулируя, о чем-то спорили, напротив вульгарно смеялась директор коммерческого канала телевидения, а он молча пристально смотрел на меня.

И этот взгляд обжигал мою нежную кожу.

Наши глаза впились друг в друга.

И он не отвел взгляда.

Кто

он? Почему он так на меня смотрит? Что ему нужно?..

— Марта…

Я оторвала глаза от темноволосого мужчины и посмотрела на окликнувшего меня Величевского.

— О чем вы задумались, солнышко? — спросил он, похотливо ощупывая меня своими глазками. — Наверно, скучаете по маме?

ПО ОТЦУ.

— Вы, наверно, редко видитесь?.. Это тяжело, я понимаю. На Рождество я как раз собираюсь в Испанию. В машине будет лишнее место, и если вы еще не планировали рождественский отдых, я мог бы…

— Потанцуем? — наклонился надо мной Черешнев.

— Простите…

Я встала и под звуки приятной медленной музыки осторожно выбралась из-за стола.

Накинула на плечи белое каракулевое пальто и вышла на улицу. Свежий ветер бросил на лицо красиво уложенную светлую прядь.

У обочины стояли грязные «Жигули» с поцарапанной дверцей — это верный муж Мигуновой приехал за своей женой. Невольно вспомнилась ее высокомерная фраза, когда она при всех пыталась уличить меня во лжи: «А почему же твой парень никогда не заезжает за тобой на машине? Он что, такой стеснительный?» И в глазах ее ясно читалось презрение: «Да нет у тебя ни парня, ни машины!»

Наличие у нее самой мужа и машины было, разумеется, вне всяких сомнений.

Вот и сейчас, пожалуйста — приехал муж, сидит в машине. И, наверно, сходит с ума от ревности.

Усмехнувшись, я достала сигареты из сумочки и нырнула рукой поглубже в поисках зажигалки, но та как сквозь землю провалилась.

С языка готово было сорваться тихое ругательство, когда я услышала мягкий, как бархат или шепот моря, голос.

— Разрешите?..

Я оглянулась.

Он стоял за моей спиной.

И протягивал зажженную зажигалку — плоскую и прозрачную.

Я молча прикурила, затянулась и выпустила дым.

Он пришел за мной сюда. Интересно, что он скажет?

— Вас зовут Марта?

— Марта.

— Габриэль Потоцкий.

Я слегка приподняла брови.

— Я поляк. Фотограф. Вернее, фотокорреспондент.

Я настороженно посмотрела на него, продолжая курить.

— Вы сегодня в центре внимания.

Я ничего не ответила.

— Вы очень красивы. Но я обратил на вас внимание не поэтому…

Надо же, не поэтому.

— А почему, интересно знать, вы обратили на меня свое внимание? — язвительно спросила я. Вниманием я сегодня и впрямь была, мягко говоря, не обделена. За всю мою жизнь мне не было оказано столько внимания, как сегодня.

Вот какие чудеса, оказывается, творят платья, шпильки и прически!..

Сейчас, наверно, он проявит себя большим оригиналом.

— Я много путешествовал по разным странам — был в Голландии, Австрии, Дании, Бельгии…

Мне стало скучно. Начал хвастаться. Самое большее, на что он способен — пригласить меня в какой-нибудь дурацкий круиз на океанском лайнере. За кого они все меня принимают?!

— Я много видел…

Я докурила сигарету до середины и выбросила окурок в урну.

— Извините, мне нужно возвращаться. Я ведь юбиляр сегодня. Будет не очень удобно, если я надолго пропаду…

Я двинулась к двери.

— Ваши глаза…

Пользуясь тем, что он не видит моего лица, я закатила упомянутые глаза.

Интересно, а что если провести эксперимент? Сказать ему, развернувшись, что-нибудь типа:

— Ни хрена себе! Ну и че?

И крупными, размашистыми движениями почесать пятерней в голове. Как он отреагирует? Черешнева, судя по его пятой жене, этим вряд ли смутишь. А этого?..

— Я видел такие однажды.

Я на мгновение замерла, взявшись за ручку двери. Какой-то странный комплимент.

— Глаза, которых почти уже нет.

Что?..

Я отпустила ручку и в недоумении снова повернулась к нему. Что за бред он несет? Не следовало бы его слушать, но такова уж моя любопытная натура — непонятное надо обязательно выяснить, иначе оно не даст спокойно жить.

— Чего нет? — спросила я грубовато.

Шепот моря раздался вновь. И с каждым словом в памяти словно начал слегка оттаивать мерзлый лед…

— Ваше ослепительное платье, эти золотые туфельки — вещи очень изысканные и дорогие. А украшениям место в антикварном музее. Я думаю — какую цену вы за все это заплатили?..

Цену? Какая ему разница? Я что, из его кошелька, что ли, заплатила?! Как он вообще смеет?.. Я — миллионерша, потомок курфюрста и наследница огромного состояния!..

…Что со мной? Откуда эта злоба, ненависть, непомерная спесь? Я же не такая…Я всегда терпеть не могла таких…

…Какую цену вы заплатили… Цену…

В голове, как в компьютере, начался хаотичный поиск этого понятия, зашевелились смутные обрывки воспоминаний, и липкий страх медленно поднялся с самого дна души.

Я посмотрела прямо в его добрые глаза,

будто черпая из их злато-карего сияния полной горстью необъяснимую силу.

…Как тогда, когда засмеялся кудрявый парень,

и его смех мощной волной изгнал изнутри всю грязь и тяжесть…

…Ты заплатила страшную, несоизмеримую цену… — вдруг шепнул в самое ухо легкий, шелестящий ангельский голос.