Завод войны
Шрифт:
«Так…»
Вскоре Цворн убедился, что прожеванная им плоть в основном состоит из искусственной углеродной решетки, электромускулов и коллагенной пены. Этот отец–капитан, видно, в прошлом был серьезно ранен и потерял большую часть внутренней массы тела. Странно, однако, потому что следы значительных повреждений на его внешнем панцире вроде бы отсутствовали. Внезапно Цворн осознал, о чем это может говорить, присмотрелся к изнанке верхней половины панциря — и увидел червоточины: тонкий, словно бы древесный узор. Прадор отпрянул, мгновенно отрыгнув только что проглоченный кусок и жалея о том, что не может избавиться от главного ганглия отца–капитана, которым
— Вром, сюда! — рявкнул он.
Первенец, всегда поджидавший в пристройке к капитанскому святилищу, готовый мгновенно среагировать на команду Цворна, вбежал через быстро открывшуюся боковую дверь, сжимая в клешне пулемет.
— Отец?
Не видя непосредственной опасности, Вром опустил оружие.
— Убери это отсюда, — велел Цворн. — Утащи к себе, сейчас же!
— Да, отец.
Вром никогда не обсуждал приказы.
Первенец с трудом поволок тяжелый труп, а Цворн между тем размышлял, не стоит ли ему на время удалиться, чтобы тут все тщательно простерилизовали. Нет, это было бы глупо. Прежний отец–капитан заразился паразитом и выжил — вероятно, еще во время войны. В сущности, если учесть, какими параноиками становятся переболевшие — все же он же встречался со Свёрлом и до того, как тот посетил Пенни Рояла и начал меняться… Шансы заполучить здесь яйца или куколки паразита ниже, чем где–либо еще.
— А после того как закончишь, — добавил Цворн, — возвращайся и будь тут, когда я впущу нашего приятеля. Не уверен, что контроля через форс окажется достаточно. Ты знаешь, что делать.
Затем Цворн повернулся к двум ожидавшим приказов рабам. Он уже составил для них программы. На миг прадор заколебался, размышляя, не дурость ли затеял. Теперь он знал, что столь же чувствителен к прадорским феромонам, как и любой из детей, но в данном случае он наслаждался их воздействием. Возможно, он поступает неразумно и следовало бы очистить от них корабельный воздух? Нет, пускай все остается как есть. И он пройдет через это.
Запустив программу для рабов, он повернулся к ним спиной, сел и приподнял заднюю часть. Рабы приблизились, зажужжали пила и дрель. Сверло погрузилось в панцирь, и один из некогда наиболее чувствительных участков тела Цворна онемел. Он пытался не думать о том, что делают рабы, хотя сам же досконально изложил каждый шаг процедуры. Выщелкивая жвалами бодренький ритм, он окликнул наконец–то засунувшего труп в пристройку Врома:
— Закрой дверь и будь наготове.
Цворн и сам не знал, почему не хочет, чтобы Вром присутствовал здесь, по крайней мере в этой части операции.
В ход пошла пила — воздух наполнился запахом раскаленной костяной пыли. Цворн многое отдал бы, чтобы не слышать последовавших звуков. Что–то шлепнулось на пол, один из рабов поднял это и унес, а второй продолжал подготавливать отверстие. Не в силах устоять, Цворн проверил, как идет процесс. Глазами раба, монтировавшего нанонервный интерфейс, он видел огромную кровоточащую дыру в собственном теле. Глазами другого раба — уносимый осколок панциря с куском плоти, за которым тянулись вены и нервные волокна. На осколке выделялись вмятины, где когда–то находились два пениса и коитус–зажим. Изношенные, бесполезные половые органы Цворна предназначались на выброс.
Работа еще продолжалась, когда вернулся второй раб с хранившимися в холоде контейнерами с семенем Цворна. Контейнеры он опустошил в искусственное яичко, а яичко прикрепил на место старого, усохшего. Тем временем к двери святилища прибыл вызванный
— Входи, Вром, — велел Цворн.
Отверстие было готово, рабы отступили, прижавшись к стене. Появился Вром со сверкающими атомными ножницами, вставленными в основание клешней. Цворн знал, что этими ножницами Вром мог в считаные минуты ампутировать конечности любого прадора. Когда молодой прадор войдет и его обездвижат, процедуру можно будет продолжить. Конечно, для более тонкой работы — удаления свеженьких и энергичных половых органов молодого самца — Вром воспользуется хирургическим телефактором.
Спир
Пока мы парили в вакууме, я видел, что «Копье» сильно пострадало, и размышлял, удалось ли Флейту выжить. Свёрл же сказал, это Флейт сообщил ему о нашем положении. Но получил ли отец–капитан информацию до удара атомного луча или после?
Нас окружили бронированные прадоры Свёрла, и Рисс наконец размоталась, освободив меня.
— Я, пожалуй, скроюсь.
Ее змеиное тело замерцало.
— Зачем? — спросил я.
Однако «хамелеонка» уже включилась, и Рисс полностью исчезла.
— Не знаю, как это вышло, но мы, похоже, там, где должны быть, — сказал я.
— Ты не спрячешься на борту моего корабля, паразит, — произнес по радио еще один голос.
Удивительно, как легко Свёрл вклинился в наш канал связи.
Вспыхнули шесть силовых полей, образовав нечто вроде грубого куба парой метров в поперечнике. Грани пересекались, а углы искрили. Я видел такие клети в действии, только обычно они использовались для поимки и удержания крупной дичи вроде прадоров — те не могли сбежать через неизбежные бреши между дисками силовых полей. По–настоящему пересекающиеся поля я встречал впервые: подобная близость обычно создавала петли обратной связи, отключающие проекторы. Во время войны искривление силовых полей считалось невозможным. Но ведь Пенни Роял укрыл Панцирь–сити целой силовой сферой. Выходит, технология еще не полностью раскрыла свой потенциал.
Рисс появилась снова — она извивалась внутри прозрачного куба. Не обращая на меня внимания, прадоры собрались вокруг нее — и вдруг метнулись куда–то в сторону, чтобы вернуться с чем–то, что они взяли с тянувшегося от пола до потолка стеллажа. «Что–то» оказалось ящиком, достаточно большим, чтобы вместить прадора: со стенками из щитостекла и ребрами из прочного кермета. Двигался он то ли на гравимоторе, то ли на магнитной подвеске. Прадоры установили ящик рядом с ловушкой и открыли одну из его стенок. Шипя и рассыпая искры — заметив это, я проверил изображение на дисплее визора и понял, что трюм быстро наполняется воздухом, — прозрачный куб сжимался, свернувшаяся тугим клубком Рисс едва помещалась в нем. Затем куб сдвинулся с места и вплыл прямо в стеклянный ящик. Один из прадоров закрыл «клетку», и силовое поле разбилось вдребезги. Впрочем, осколки испарялись на лету, превращаясь в ничто, не причиняя никому вреда.
— Обоих ко мне, — приказал Свёрл по корабельному интеркому.
Куб поднялся и поплыл к дальней стене трюма, в которой со скрежетом открывалась огромная дверь; поворотный механизм, вероятно, был поврежден атомным лучом — оттого и скрипел. Ящик застрял в проеме, но шедший впереди бронированный прадор сильно толкнул его клешней, вновь приведя в движение. А я ощутил странное удовлетворение при виде прадора, столь фамильярно обращавшегося с закапризничавшей техникой.
— Полагаю, пришел час расплаты, — сказала Рисс через форс.