Здрасте, приехали
Шрифт:
– Попридержись с выводами, скорострелка. Эка куда хватила! Нелька убила Ингу! Она паука не раздавит, не то, чтобы человека убить.
– Согласна. Я погорячилась. И зачем ей убивать княжну? У Волновой нет темных пятен в прошлом, ей нечего бояться. Правильно?
– Если ты, Машенька, хочешь узнать, была ли она моей любовницей, то я отвечу: нет, не была. Честное пенсионерское!
– И вы за ней не пытались ухаживать?
– Куда мне против...
– Договаривайте, - великодушно разрешила Кузина.
– Ее любовником был Моисей Михаэлевич Новляндский, наш Пророк?
– Не я это сказал. Но это всё дела давно минувших дней. Инга была в курсе дела, как и многие из нас, но никто эту тему не муссировал. И не потому, что Моисей подавал большие надежды и метил в кресло гендиректора, он в то время был на подступах в вершине местной власти.
– А почему?
– Все были наслышаны о вздорном характере супруга Инги. Она скрывала, но шила в мешке не утаишь. Он ее поколачивал без причины, а за измену мог убить. Инга ее жалела.
– Хороша семейка, ничего не скажешь. Как можно на жену руку поднять? И почему Нелли от него не ушла?
– Кто его знает, почему она терпела его побои. Ни одного худого слова о нем никогда не сказала. Всегда им восхищалась.
– Может быть, не хотела лишать детей отца?
– Маша, зачем возвращаться к тому, что случилось "до нашей эры". Все давно быльем поросло.
– Да, к делу Таракановой это не имеет никакого отношения. Как же мне узнать, кто на меня настучал Антошкину?
– Зря наговаривать не буду.
– А поделиться своими соображениями?
– Нельку исключаю, она не сплетница. Ищи того, кому это выгодно.
– Я тоже подумала, что надо искать того, кому выгодна смерть Инги Генриховны.
– Верно.
– Ну, и народец в нашем бюро. С виду все приличные люди, а одного убили, другого подставили, - возмутилась Кузина. Эмоции ее переполняли. Причина крылась не в стукачестве, а в том, что ей наговорил добрый дядя завхоз, решивший стать ее наставником на путь истинный...
Миновав проходную. Маруся сразу натолкнулась взглядом на упитанную ворону, которая презрительно каркнула, выронив из клюва кусок хлеба.
– Так тебе и надо, - в сердцах заключила Кузина. - Раскаркалась она тут! Без тебя тошно.
Сзади ее кто-то окликнул. Естественно, это был Бледнов.
– Денис, тебе направо, мне налево, - быстро расправилась она с ним, не услышав от него ни одного слова, только собственное имя. Денис утвердительно кивнул и пошел в указанном направлении.
Их любимое с Иркой кафе располагалось в трех кварталах от предприятия. Но Маша тянулась долго, собирая полученные за день скудные сведения в одну кучу.
Ирина ждала ее за дальним столиком у окна. Маруся вошла в кафе с видом председателя комиссии, готового к раскрытию должностных преступлений. Ирина даже поежилась от ее вида.
Кузина бросила сумку на стул, но сама не села, уперлась руками на спинку стула и собралась озвучить важное правительственное сообщение, но подруга ее опередила.
– Что с лицом?
– Кажется, кто-то очень хочет повесить на меня убийство княжны.
– Ты уже знаешь?
– Блин, я не ошиблась. Антошкин тебе это подтвердил! И кто в нашем коллективе засланный казачок?
– А этого мне Димка не сказал.
– Что он тебе сказал?
– Не злись. Сядь, успокойся, выпей чаю с тортиком. А пока ты будешь набивать свой крохотный желудок, я тебе расскажу, что удалось вытянуть из Дмитрия. Он заинтересовался, почему я спрашиваю о деталях этого преступления. Пришлось признаться, что я дружу с тобой.
– Я сама тебе это посоветовала.
– Естественно! Разве я бы догадалась!
– Не умничай! У меня и без тебя настроение хуже некуда. Панченко заявил, что я закрылась на семь замков и носа не кажу. Почему? Потому что я несчастлива. Боюсь получить подтверждение, вот и... Своего рода страусиная политика. Обвинил меня в том, что я... что меня... балуют, - всхлипнула Маруся.
– Видите ли, я избалованная, залюбленная. Как может избалованная и залюбленная быть несчастной, скажи мне, пожалуйста? И что в этом плохого? Лучше, если бы тебя все ненавидели? Тогда я понимаю - несчастная.
– Не реви.
– Я и не реву, с чего ты взяла, - прогундосила Кузина и шмыгнула носом.
– Марусь, попей водички, успокойся. - Ирина придвинула в ней стакан минералки без газа.
– Еще конфетку мне предложи. Скушай девочка, конфеточку, жизнь и наладится, - просюсюкала Маруся.
– Какой-то старый дурак что-то ляпнул, а ты к сердцу близко приняла.
– Как маленькая девочка может принять близко к сердцу?! У нее мозгов с гулькин нос.
– Может, хватит уже? Заладила одно и то же.
– Потому что меня это слова зацепили за живое. Потому что он прав. Первый раз мне сказали правду в лоб! В то все расхваливают и расхваливают, говорят о моей особенности.
– А казалось, что у тебя одна нога и три руки. А ты, бедная-несчастная, сама этого не заметила. Тридцать два года живешь на свете и как-то обходилась... с одной ногой. И с тремя руками.
– А король-то голый, - ни с того, ни с сего ляпнула Кузина, вспомнил сказку Андерсена "Новое платье короля". Подперла подбородок кулаком, вздохнула, выражая вселенскую печаль, после чего заключила, - княжна, как оказалось, была права...
– В чем?
– Какая разница. Княжны уже нет. Свою миссию она не выполнила, передала эстафету Панченко. Вряд ли ему удастся вырастить кактус из вялого ростка непонятного происхождения.
– Ты хочешь, чтобы тебя пожалели?
– Не хочу! Все только и делают, что жалеют. Можно подумать, я убогая какая-то. Я не убогая, я нормальный человек.
– Кто бы спорил... Перейдем к делу. Новости есть?
– Весьма скудные. Надеюсь, Антошкин с тобой был более откровенным, чем с коллегами убитой.