Здрасте, приехали
Шрифт:
– Пожалуй, я схожу в медпункт, - сообщила громким голосом Кузина.
– Проверю, как там наш Владимир Иванович.
Маруся выскользнула из конструкторского бюро, в очередной раз подергала ручку завхозовой двери, в очередной раз принюхалась, приложив нос к замочной скважине. Смесь трех запахов снова заставила ее забеспокоиться...
В медпункте было тихо. Здесь царили привычные медицинские запахи. Дверь в кабинет была распахнута, за столом сидела медсестра Тамара и что-то писала в тетради большого формата. Доктора Звенигородской видно не было.
– Чего тебе?
– недружелюбно спросила Тамара, исподлобья взглянув на подкравшуюся Кузину. Маруська часто обращалась к медсестре за помощью - та делала ей инъекции, прописанные гинекологом. Не за спасибо, конечно. Поэтому Тамара благосклонно относилась к появлению пациентки. Но не сегодня.
– Что-то случилось?
– спросила Кузина, зашмыгивая в кабинет и устраиваясь на стуле у стола медсестры.
– Нагоняй получила от доктора.
– По делу?
– Если бы. - Тамара понизила голос, - она как с мужем поцапается, так на мне зло срывает.
– А Звенигородская разве замужем?
– Как сказать. У них гостевой брак. Редко встречаются, но метко. Об их общении я узнаю первая... Так чего ты хотела?
– Пришла Панченко сопроводить до места работы.
– Проснулась, он ушел давно. Я ему укольчик сделала, он полежал на кушеточке, сказал, полегчало, и отчалил. Не забыл меня по мягкому месту стукнуть, все как обычно. Значит, оклемался. Ищи его в своих пенатах.
– Кто стукнул по мягкому месту?
– не поняла Кузина.
– Наш старичок Панченко тебя по мягкому месту?
– Ха, старичок! Все бы были такими старичками. Будто ты не знаешь, что он ходок. Сейчас не то, что раньше, чуть остепенился, но своего не упустит, если женщина того стоит.
– Быть такого не может! Он хороший дядька, порядочный.
– Если он тебя стороной обходит это ни о чем не говорит.
– Пойду, поищу его.
– Пойди, пойди. Настойчивее постучи в его кабинет, может дверь и откроется. Если он... с делами уже управился.
– Тамара, не сплетничай!
– Не сплетничаю я, - обиделась медсестра.
– Иди уже, у меня дел по горло.
Болтушка-простушка, - подумала о Томе Маруся. Как бы не злилась, ее словам поверила, потому что Тамара никогда не обсуждала своих пациентов, и не пациентов тоже не обсуждала.
– Вот тебе и тихоня Панченко, старичок-лесовичок... А Томкина болтливость мне на руку. Значит, есть в жизни нашего завхоза темные пятна, о которых не всем известно. В число осведомленных личностей входит Тараканова, которая всегда сует нос не в свое дело. Она что-то прознала о темной стороне жизни Панченко и пригрозила поделиться информацией с заинтересованным лицом. Нет, не с женой завхоза - раз он такой любвеобильный, жена о его походах налево осведомлена, не пыхтела в молодости, сейчас и подавно не пыхтит, рукой махнула. Остается муж любовницы. У них гостевой брак. Но брак. Все мужчины собственники, не любят когда берут их собственность без спроса. Могут и шею свернуть. Был Панченко, и весь вышел. И мне кажется, я нашла убийцу Инги Генриховны Таракановой.
Впервые Маруся мысленно назвала ее официально, как положено, без всяких кличек, характеризующих ее "положительные" качества, принадлежность к высшему сословию и престарелый возраст.
Очередным доказательством вины Панченко является его внезапная болезнь со скоростным излечением, - подвела доказательную базу Кузина, поднимаясь по лестнице в конструкторское бюро.
– Разыграл спектакль в присутствии следователя Антошкина - дескать, сражен новостью о смерти своей давней коллеги. Но не доиграл спектакль до конца, превратил драму в водевиль, когда зрители разошлись.
Томка предложила барабанить в дверь, - вспомнила Маруся, оказавшись на своем этаже, - а я поступлю иначе. Спрячусь в укромном месте и подожду.
– Она повертела головой в поисках укромных мест. Длинный широкий коридор с многочисленными дверями был пуст. В углу стоял кулер, за которым не спрячешься. Неподалеку от кулера находился кофейно-снековый автомат. - Вполне сойдет для пряток, - решила тайная наблюдательница за завхозами.
– Опять же можно сделать вид, что раздумываешь над выбором, ежели тебя застукают. Не век же мне здесь торчать, надеюсь, они не будут весь день предаваться любовным утехам. Хотя, начальство в командировке, контроля нет... Но возраст! Надо себя беречь, дорогой товарищ Панченко, - мысленно обратилась к стареющему мужчине инженер-конструктор второй категории. - И перед коллегами неплохо бы помелькать, чтобы не забеспокоились, шум не подняли, домашний телефон не оборвали. Что вы тогда супруге скажете? Она вам точно найдет, что сказать. Кабелина ты старый, и когда ж ты угомонишься?! Так и скажет. И скалкой по лбу приложит. Но разве вас такими словами и ударами проймешь! Умирать будете, но женщин не преминете ущипнуть за мягкое место.
Все внимание Маруси было приковано к кофейному автомату. Со стороны любой бы понял, что выбор весьма затруднителен. Ничего странного. Но Марусю не занимали ни капучино, ни латте, ни горячий шоколад. Ее занимал Владимир Иванович Панченко, на которого она собралась возложить убийство Таракановой. Она представляла себя не сыщицей, а писателем детективных романов, который сам решает, кого казнить, кого миловать. Панченко казался ей подходящей кандидатурой на роль убийцы. Кто заподозрит пожилого человека, отзывчивого, покладистого? Никто! Раз никто, то выбор правильный. Так всегда бывает в романах Агаты Кристи: под подозрение попадают все, кроме главного виновника "торжества".
Сзади послышался скрип, Кузину ветром сдуло - спряталась за кофейным аппаратом. Дальше скрипа дело не пошло. Она выглянула, и увидела спину Дуси Кабачковой. Она шла по коридору прочь от того места, где притаилась Кузина, и тихо разговаривала по мобильному телефону.
– Молодец. Евдокия, - шепотом поблагодарила за идею Маруся, и тоже решила позвонить. Естественно, выбранной жертве. Почему бы мне ему не позвонить, - обычным голосом рассудила она, не боясь быть услышанной. - Я имею право потревожить завхоза в рабочее время? Имею. Допустим, предложу разобрать на запчасти кульман Таркановой, который беспокоит и без того взгрустнувших сотрудников. Надо срочно убрать с глаз домой этот устаревший предмет интерьера, он же раздражитель.
Мобильный Панченко был отключен.
– Кто бы сомневался, - пробубнила себе под нос Мария Витальевна.
– Чтобы от процесса не отвлекали, он вырубил мобильник... Странно, что я проглядела интерес Панченко к противоположному полу. Неужели я одна такая безглазая, ненаблюдательная?
Маруся тесно общалась с одной Кабачковой, которая не являлась распространителем информации. Женщины обсуждали наряды. Дуся Кабачкова прекрасно шила, принимала заказы от модниц и неплохо зарабатывала. На работу приходила, чтобы отдохнуть, сменить напряженную обстановку на расслабленно-разряженную. Босс загружал работой тех, "кто везет", остальные были на подхвате. Но и получали соответственно. Бросать работу Евдокия и не думала. "Трудовая книжка должна лежать в отделе кадров, стаж должен идти. А шитье приносить не только удовольствие, но и приличный доход", - говорила она приятельнице.