Зелёный мозг
Шрифт:
— Звезда в Плеядах, — сказал Маккай.
— Мы называем ее Дрням, — сказал Тулук. — Посмотрите в написание Ривов в третьей колонке. Дрням.
— Какие-нибудь сомнения в идентификации?
— Вы шутите.
— Билдун! — прошипел Маккай. — Мы должны испытать это.
Он повернулся кругом, тяжелыми шагами вышел из лаборатории, прошмыгнул мимо помощников Тулука в открытое пространство. Тулук следовал вслед за ним, потянув за собой тонкую цепочку охранников.
— Маккай! — позвал Тулук. — Куда вы идете?
— К Билдуну… затем
Сейчас меня никто не может остановить, — сказал себе Чео.
— Млисс умрет через несколько минут, лишенная воздуха в резервуаре парикмахеров Красоты, куда он запер ее. Другие обитатели этого мира отшельников тогда последуют за ним. Он будет контролировать глаз С и все нити власти.
Чео стоял в своей комнате, а контроль глаза С находился у него под рукой. На улице была ночь, но все оставалось относительным, напомнил он себе. Скоро начнется рассвет там, где бичбол Калебанца стоял над прибоем планеты Сердечность.
Последний рассвет Калебанца… рассвет окончательной разъединенности. Этот рассвет ускользнет в вечную ночь на всех планетах, которые входили во вселенную, обреченную вместе с Калебанцем.
Всего через несколько минут эта планета из прошлого, на которой он стоит, достигнет точки нужных соединительных тканей с планетой Сердечность. А Паленки, ожидающий на том конце комнаты, сделает то, что ему прикажут.
Чео потер шрамы на лбу.
Тогда не останется больше Пан Спечи, чтобы указывать на него пальцами, обвиняя в преступлении, чтобы называть его своими голосами призраков. И никогда снова не будет существовать угроза эго, которым он обеспечил себя.
Никто не может остановить его.
Млисс никогда не сможет прийти из смерти, чтобы остановить его. К этому моменту она уже должно быть задыхается в герметично закупоренном резервуаре, задыхаясь без кислорода, которого там нет.
А этот тупой Маккай! Чрезвычайный агент оказался очень вертким и надоедливым, но у него не остается способа, чтобы предотвратить апокалипсис.
Теперь уже только несколько минут.
Чео смотрел на циферблат относительности на контрольном пункте глаза С. Стрелки двигались так медленно, что трудно было заметить какое-нибудь изменение, если следить за ними, не отрывая глаз. Но они двигались.
Он направился к открытым дверям на балкон, заметил вопрошающий взгляд Паленки и вышел на воздух. Луны не было, но светило много звезд, расположение которых было незнакомо Пан Спечи. Млисс заказала себе странный мир с отрезками древней истории из ее земного прошлого, с обрывками таинственных обрядов, собиравшихся веками.
Теперь эти звезды. Калебанец уверял, что здесь не существует других планет… и все же здесь есть звезды. Если это только звезды. Вероятно, это только частицы светящегося газа, расположенные в том порядке, каком просила Млисс.
Чео понимал, что это будет одинокое место после того, как исчезнет другая вселенная. И никак нельзя будет избавиться от этого рисунка звезд, вечно напоминающего о Млисс.
Зато
Он бросил взгляд назад в освещенную комнату.
Как терпеливо ждет Паленки, веки закрыты, неподвижны. Хлыст неподвижно свисает в его единственной руке. Сумасшедшее анохроническое оружие! Но оно срабатывало. Без этого дикого совпадения Млисс и ее сумасбродных желаний они никогда не обнаружили бы это оружие, никогда не нашли бы этот мир и способ изолировать его навсегда.
Он отбросил эти мысли, еще раз посмотрел на цифры глаза С. Стрелки передвинулись ближе на волосок к мистическому моменту. Вскоре они совпадут.
Не глядя на указатели, собственно вообще никуда не глядя, Чео ждал. Ночь на балконе была полна запахов, которые собирала Млисс — экзотические цветы, запахи редких форм жизни, выдыхаемые запахи бесчисленных количеств видов — много чего она понатащила сюда, чтобы украсить свое существование на ее Арке.
Арка. Такое странное название она дала этому месту. Вероятно, он бы изменил его… позднее. Креше? Нет. Это могло бы быть болезненным напоминанием.
«Почему нет других планет? — изумлялся он. — Конечно, Калебанец мог бы создать другие планеты. Но Млисс не приказывала, чтобы их создали.»
Только тончайшие линии отделяли указатели на циферблате глаза С.
Чео вернулся в комнату, позвал Паленки. Приземистая фигура черепахи зашевелилась, подошла к Чео сбоку. Создание выражало нетерпение. Паленки обожали насилие.
Неожиданно Чео почувствовал пустоту, но не было пути назад. Он положил руки на пульт — руки гуманоида. Они тоже будут напоминать ему о Млисс. Он повернул ручку. Она показалась ему странно чужой, но он подавил чувство неловкости и сожаления, сосредоточил внимание на указателях.
Они сомкнулись друг с другом, и он открыл дверь для прыжка.
— Ну! — скомандовал он.
Маккай услышал громкую команду Пан Спечи, когда вортальная труба двери для прыжка неожиданно возникла в бичболе. Отверстие открылось прямо в центре комнаты, наполнило пурпурный полумрак ярким светом. Свет шел позади двух фигур, появившихся в отверстии: Паленки и Пан Спечи, Чео.
Вортальная труба начала расти до угрожающих размеров внутри замкнутого пространства комнаты. Дикая энергия вокруг ее края разметала отряд стражников. Прежде чем они смогли прийти в себя, рука Паленки высунулась внутрь комнаты, замахнулась своим хлыстом.
Маккай задохнулся от удивления при виде дождя зеленых и золотистых искр вокруг Калебанца. Золотистые. Снова щелкнул кнут. Еще больше искр вспыхнули, упали, рассыпались в ничто.
— Держите! — закричал Маккай, когда охранники пришли в себя и двинулись в атаку. Больше он не хотел никаких неожиданностей от закрывающейся двери для прыжка. Охранники заколебались.
Еще раз Паленки взмахнул кнутом.
Искры вспыхнули, упали.
— Фанни Мэ! — позвал Маккай.