Зеркало миров
Шрифт:
— Безусловно, самый лучший, — согласился Шин. — Даже если бы ты был скалолазом. А я последую за тобой.
Кора встала и потянулась. — Лучше ты следуй за мной, Мастер Шин, — сказала она. — Я думаю, что тоже пойду.
Гаррик, молча, посмотрел на нее. Людоедка скорчила гримасу, на ее вытянутом лице появилось выражение удивления. — Знаешь ли, это мое дело, что я делаю, — сказала она. — Я больше не твоя лошадь! Она сделала пренебрежительный жест правой рукой. Это было похоже на качающуюся буровую вышку. — Мясо дракона довольно вкусное, — добавила она. — Молодого, во всяком случае. Я сама никогда не ела такого крупного, но я надеюсь, что это так.
— Хорошо, — тихо сказал Гаррик. — Я тоже полон надежд, мой друг. Он, нервничая, подошел к основанию лестницы. Ему бы хотелось броситься вверх по ступенькам, но очень скоро ему потребуются все силы и дыхание. По правде говоря, ему и Коре, вероятно, понадобится больше сил, чем у них есть; но они собирались попытаться.
***
Илна больше не могла видеть свет, когда оглядывалась через плечо, а серое свечение впереди было недостаточно сильным, чтобы помочь ей ориентироваться. Она шла дальше с застывшим и мрачным лицом; более или менее, как обычно, как она полагала. Худшее, что могло случиться, — если она упадет в пропасть, и сломает себе шею, и в данный момент она не была расположена считать это плохим результатом. Она будет продолжать, пока жива, но жизнь не доставляла ей удовольствия с тех пор, как она видела, как люди-кошки убили Чалкуса и Мероту.
Свет становился ярче. В течение нескольких минут она слышала, как что-то шуршит по полу рядом с ней; теперь она могла видеть искаженные тени размером с собак. Она не потрудилась притвориться, что это собаки. — О, она очень сильная, — прошептал чей-то голос. — Посланники преклонятся перед ней, — прошелестел другой голос. — Не такая, как мы, не такая бедная, слабая неудачница, как мы.
Свет стал сильнее. На этот раз она могла сказать, что говоривший был одним из убегающих существ. На мгновение оно встало, и она подумала, что это человек; но затем оно снова сгорбилось. В нем не было ничего человеческого, хотя когда-то, возможно, и было. Илна вспомнила, что Темпл говорил о тех, кто разыскал Посланников, но не имел сил заставить их говорить.
Асион и Карпос заслуживали лучшего с ее стороны. Действительно, Илна не могла припомнить никого, кто не заслуживал бы лучшего, хотя среди тех, кого она встречала, было немало таких, кого она отправила бы на верную смерть без угрызений совести или колебаний. Но эти презренные создания оказались здесь под свою ответственность, а не ее. Она улыбнулась. Она не была ответственна за чье-либо присутствие, кроме своего собственного, и продолжала двигаться.
Поскольку она бывала в пещерах раньше, то ожидала, по крайней мере, намека на сырость, если не на воду, текущую по полу. Воздух здесь был таким же сухим, как и на сухих лугах наверху. И, конечно, скала была из песчаника, а не известняка, где появились естественные пещеры. В этом месте не было ничего естественного. Что ж, она понимала это.
— Посланники склонятся перед ней! — щебетали тоненькие голоса. — О, какой силой она обладает! Когда Илна не смотрела на этих существ, их звуки наводили ее на мысль о крысах. Даже на ее взгляд, то, как они бегали, было похоже на крыс.
Стены пещеры были широкими у потолка, но выпуклыми, прежде чем снова расшириться внизу. Места для движения было предостаточно, но у Илны возникло ощущение, что стены тянутся к ней. Она ненавидела скалу, и она ненавидела эту пещеру; но людей-кошек она ненавидела еще больше. Она рассчитывала заплатить, чтобы получить то, что хотела.
— Что она потребует? — щебетали голоса. — О, такая мощь! Она будет править Посланниками, как они правят жалкими созданиями вроде нас!
У света не было ни источника, ни цвета. Он был серым, серым того Ада, в котором жила Илна, пока не отдала свою душу злу и не приобрела навыки, которыми не смог бы овладеть ни один человек. В адском свете Илна увидела глубоко в скале узоры, застывшие в кристальном ужасе: смерть, обреченность и хаос, все было прорисовано в деталях. О, да. У нее есть сила. И скоро, возможно, у нее будет сила убить каждого Корла, который есть.
Свет становился ярче с каждым шагом. Как глубоко она ушла? В землю, в гору? Обычно Илна чувствовала время — если не расстояние, как ее брат Кэшел, — но камень сбивал ее с толку. Она оказалась похороненной в этом месте. Она похоронила себя. И она была не одна. Существа разбегались, когда ее взгляд падал на них, ползли, когда думали, что она не смотрит. На них была бесцветная одежда, и она никогда не видела их лиц. — Она погасит солнце, сдвинет звезды с их орбит и вернет эпоху огня и льда!
Стены прохода начали прорастать колючими наростами, похожими на морских ежей. Сначала Илна подумала, что это лишайник, но когда остановилась, чтобы рассмотреть его поближе, то обнаружила, что наросты были кристаллами, выдавленными из самой породы. Она никогда не видела ничего подобного на песчанике. Это было так же неожиданно, как обнаружить личинок в дыне. Она продолжала идти, стараясь не смотреть по сторонам. Ее рот был сжат в линию яростного неодобрения, а пальцы вязали узоры из пряжи.
Она делала то же самое, когда ступила в Ад и потерялась для мира. Она делала то же самое в прошлый раз, когда ступила в Ад. Ее улыбка дрогнула. На этот раз, по крайней мере, она знала дорогу. Улыбка исчезла. Гаррик, однако, не пришел бы сюда, чтобы спасти ее. Но это не имеет значения. Если она уничтожит Коэрли, как собиралась, тогда ничто другое не будет иметь значения.
— Она встретится с Посланниками! — щебетали голоса. Искаженные существа покрывали пол коридора позади Илны. Крысы размером с собак, больших собак… — Она встретится с Посланниками, и они поклонятся ей! Они поклонятся!
Илна вошла в сферическое помещение. Оно было огромным, слишком большим, чтобы она могла судить о его истинных размерах. Все здания, рощи и террасы дворца в Валлесе могли поместиться в нем. В центре висело вращающееся розовое свечение. Оно освещало пещеру так же, как солнце освещает поверхностный мир.
Илна заметила, что стены из песчаника были покрыты полосами так высоко, насколько она могла видеть. Отметины были более яркими, чем те, которые она видела на утесах перед тем, как войти в проход, но она, должно быть, находилась далеко под поверхностью мира, который покинула.