Жалкая
Шрифт:
— Она делает всё, что я ей говорю, — он указывает на меня. — И ты тоже. Теперь ты работаешь на меня, понял? Больше никакого мелкого воровства. Я могу дать тебе деньги. Настоящие деньги… но ты должен вести дела по-моему. Это значит, что если я скажу прыгнуть, а ты спросишь, как высоко.
Я киваю, сглатывая. Это именно то, что мне нужно.
— И успокойся с этими гребаными вопросами. Господи, ты как моя мать, да упокоится она с миром.
Я улыбаюсь.
— Виноват, Шкип. У меня любознательный характер.
Он
— Эви в ближайшие несколько недель будет работать за меня, выполняя некоторые поручения, пока тот, кто обычно этим занимается занят.
Мои внутренности подпрыгивают от искреннего удивления. Он поручил Эвелин выполнять объезды?
Он поджимает губы.
— Ты поедешь с ней. Будешь её опорой, прикроешь её спину и одновременно будешь продолжать учиться. Понятно?
Ужас опускается в мой желудок, хотя это именно то, чего мы ждали.
Просто с тех пор, как она сорвалась на Лиаме, я изо всех сил стараюсь избегать её. У меня нет времени для такого отвлекающего фактора, как она, и она дурманит мне голову. Физически, я никогда так сильно не хотел повалить кого-то и заполнить её своим членом, но мысленно, она заполняет меня отвращением.
Я никогда не пойму, как кто-то может быть настолько вовлечен в распространение наркотиков на улицах и спокойно спать по ночам.
Гребаные грязные уличные крысы, все они.
Но выполнять поручения — это именно то, что мне нужно делать для сбора информации. Так что, если изначально мы думали, что Дороти будет моим ключом ко всему делу, то, возможно, вместо неё будет Эвелин. И мне придется сделать всё возможное, чтобы смириться с этим.
***
— Залезай и заткнись, — говорит Эвелин, проходя мимо меня, её широкая черная юбка развевается у её коленей, а на ногах те же ботфорты.
— Как ты вообще можешь водить в них? — спрашиваю я, проскальзывая на пассажирское сидение её Range Rover.
Она вздыхает, проводя рукой по лицу.
— Заткнись обычно означает меньше говорить и больше молчать.
Я тянусь, застегивая ремень безопасности на груди.
— У меня есть право задавать вопросы. Ты сейчас отвечаешь за мою жизнь.
Она насмехается.
— Я серьезно. Что если мы разобьемся, потому что твои крошечные ножки в этих нелепых сорокапятисантиметровых каблуках не смогут нащупать педали?
— Они пятнадцатисантиметровые, — её взгляд перемещается на мои колени, когда она заводила машину. — Но я не удивлена, что ты преувеличиваешь.
— Думаю, мы оба знаем, что мне не нужно преувеличивать правду, милая.
Она смеется.
— Разумеется.
— Что это значит? — я хмурюсь.
Она молчит, её
Раздражение липнет к моим внутренностям, как комары. С кем, черт возьми, она была, кто больше меня?
— Не думай слишком много, а то голова заболит, — язвит она.
— Куда мы вообще идем? — я меняю тему, упираясь рукой в дверь машины.
— Не твоё дело.
— Твой отец, похоже, считает, что это моё дело.
Она смотрит на меня боковым зрением.
— Да, мой отец не отличается способностью принимать решения.
Я наклоняюсь.
— Тогда чем же он отличается?
— Опять выискиваешь информацию, преследователь? Ты что, коп?
Слова обвиваются вокруг моей шеи, как петля, и я падаю обратно на свое сиденье.
— Я просто поддерживаю разговор, Господи.
— Ну так, прекрати.
Я не отвечаю, некоторое время наблюдая за ней, пока она ведет машину, мои глаза впитывают её черты, темная подводка и длинные ресницы только подчеркивают почти идеальную костную структуру её щек. Ее волосы собраны в беспорядочный пучок, а черная майка плотно обтягивает грудь. Твою ж мать, она прекрасна.
— Ты часто занимаешься подобным для своего отца?
Она смотрит на меня.
— Я делаю это достаточно часто.
Я киваю в сторону её наряда.
— Почему юбка? Не самый лучший наряд для общения с наркодилерами и для вымогательства денег в магазинах.
Её челюсть сжимается.
— За собой следи.
Усмехаясь, я качаю головой.
— Ты такая зажатая. Думаю, тебе нужно снова потрахаться. Как давно у тебя не было секса?
Она не отвечает, но я не упускаю того, как белеют костяшки её пальцев на руле.
Удовлетворение дразнит мою грудь, и я вздергиваю бровь.
— Последним был я?
Она фыркает.
— Не льсти себе.
— Просто спрашиваю, — вскидываю руки вверх, ладонями к ней.
— Болезненно предсказуемо, что ты ожидаешь, что мои эмоции связаны с тем, есть ли у меня внутри член или нет.
Я пожимаю плечами, ухмыляясь.
— Просто говорю из опыта, милая.
— Хватит меня так называть. Я не твоя милая.
Она крепче сжимает руль.
— Слышала когда-нибудь о манифестации? — отвечаю я. — Ты должен говорить о том, чего желаешь так, будто это уже осуществилось. Может быть, если я буду говорить это достаточно часто, ты перестанешь быть такой сукой.
Машина останавливается, и она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, эти карие глаза засасывают меня, как вихрь.