Железная леди
Шрифт:
– Он совершенен, мой дорогой Квентин! Превосходная вышла бы декорация к «Богеме». Вы недооцениваете привлекательность подобной обстановки. Романтизм. Дух приключений.
– Вы говорите о моем гадком чердаке на Монмартре?
– Именно. Куда еще может отправиться цивилизованная женщина, чтобы пристрелить кобру?
– В салон Сары Бернар, – вставила я саркастическим тоном.
Квентин рассмеялся:
– Она вас подловила. Даже я слышал о зверинце Бернар.
Ирен миролюбиво возразила:
– Если я и соберусь убить кобру – разумеется, исключительно
Однако сначала нас с Квентином отправили в ближайший магазин Фортнума и Мейсона на Пиккадилли около Дьюк-стрит, наказав вернуться с горой снеди для ланча в нашем новом месте пребывания. Годфри одарил меня веером фунтовых банкнот, мы с Квентином вылезли из экипажа и вскоре уже бороздили просторные проходы между каньонами из составленных друг на друга консервов со всего мира.
– Миссис Нортон права, – пробормотал Квентин, обращаясь ко мне, когда мы уже оказались внутри знаменитой продуктовой империи. – Я должен объясниться с вами и извиниться. Но сначала ответьте мне, почему за едой для всей компании отправили именно нас?
– Мы привлечем меньше ненужного внимания, потому что из всех четверых выглядим наиболее прилично. Я знаю методы Ирен. Уличный воришка и полицейский вряд ли вместе отправятся за покупками в Фортнум и Мейсон.
– А мы с вами?
Я оглядела его весьма успешную маскировку:
– Полковник в отставке, вдовец, гуляет со своей… незамужней дочерью.
– А может, полковник в отставке, вдовец, гуляет со своей второй женой?
Готова поклясться, что заметила дразнящий блеск в светло-карих глазах под густыми белыми бровями.
– Мое предположение более вероятно. Кроме того, я никогда не была даже первой женой, поэтому не имею понятия, как вести себя в роли второй жены. Ох, правда, не знаю, что купить. – Я взглянула на вызывающие уныние ряды консервов с французскими наклейками. – В Париже Ирен нравилось это месиво из гусиной печени, но я его не переношу. Выбирайте, что будете есть. Я потеряла аппетит.
– Вы больны? – забеспокоился Квентин.
– Нет! Просто… чувствую себя глупо.
Он рассмеялся и пригладил свои пышные, белые, насквозь фальшивые усы:
– А представляете, каково мне? Мой хитрый план приблизиться к вам, не привлекая внимания, с треском провалился. Теперь вам поневоле придется еще глубже окунуться в мою мерзкую жизнь…
– Ой, ну зачем вы так говорите! Знаете, как ни прискорбно, но Ирен права: интересные люди часто ведут… неправильную жизнь. Полагаю, мне позволительно судить об этом, потому что сама я неинтересная.
– Моя дорогая Пенелопа, не представляете, насколько вы мне интересны. А Годфри, как я вижу, целиком поглощен миссис Нортон.
– Против нее невозможно устоять, Квентин. –
– Вряд ли ваша подруга миссис Нортон обожает горошек в банках.
– Зовите ее «Ирен», как я. Она ведь сама вас просила.
– Предпочитаю «миссис Нортон», – сказал он.
– Наверное, вы очень серьезно относитесь к браку. – Я осеклась, сообразив, насколько личным получился комментарий.
– Не обязательно, – с легкостью откликнулся Квентин, – но мне доставляет удовольствие называть такую необыкновенную женщину, как ваша подруга, столь тривиальным образом.
Теплые искорки в его глазах привели меня в смущение, и я вернулась к излюбленному тону строгой гувернантки:
– Боюсь, вам доставляют удовольствие весьма банальные вещи.
– Любое удовольствие банально, Пенелопа. Вот почему его так мало в ученых книгах.
– А «мисс Хаксли» тоже доставляет вам удовольствие? – отважилась я на следующий смелый вопрос, затаив дыхание. – Если нет, то можете называть меня Нелл.
– А вы будете звать меня Стеном? – произнес он так нежно, что я совершенно растерялась и ответила слишком резко, в полную противоположность тому, что я чувствовала:
– Вот уж вряд ли.
– Видите, обычные имена нам не подходят, потому что мы сами слишком обычные. Нам придется пройти долгий путь и совершить нечто выдающееся, только тогда будет забавно называть нас по прозвищам. Но я буду рад звать вас Нелл.
Его логика стала непредсказуемой – или я слишком разволновалась, чтобы следить за ней. Я бы решила, что он подтрунивает надо мной, но ведь человек, чья жизнь находится в смертельной опасности, вряд ли снизойдет до легкомыслия… или флирта. Конечно, он вовсе не имел в виду ничего такого, однако наша болтовня не привела к решению вопроса, что мы будем есть. О чем я и сообщила Квентину.
– Значит, – заявил он, – доверимся собственному вкусу.
С этими словами он увлек меня к корзинам для пикника – огромным сооружениям из ивовых прутьев, где уместился бы десяток кобр, – и попросил джентльмена в визитке, обслуживающего нас, уложить туда полный ассортимент продуктов: мясные пироги, омара, креветок, копченого лосося, пармскую ветчину, сэндвичи, стилтонский сыр и (увы) p^at'e de foie gras, а также шампанское и сласти.
– Собираемся отпраздновать свое воссоединение, – сказал он с усмешкой продавцу, подмигнув мне. Очевидно, преклонный возраст дает джентльмену изрядную свободу.
Фунтовые банкноты Годфри будто анаконда языком слизала, но корзина вскоре была наполнена и укомплектована салфетками, посудой и столовыми приборами. Двое дюжих молодцов вынесли покупки следом за нами прямо к ожидающему у дверей экипажу, так что вся секретность пошла прахом.
– Ох, как же я проголодалась! – воскликнула Ирен, когда корзина воцарилась между нами на полу, заняв все свободное место.