Железный Совет (другой перевод)
Шрифт:
Из-за невидимого присутствия монаха отряд двигался теперь по-другому. Первым это заметил Дрогон.
– Мы слишком быстро идем, – сказал он Каттеру. И показал вперед, туда, где на горизонте ясно вырисовывался силуэт старого дерева с раздвоенным стволом.
– Не выпускай его из виду, – велел он.
Каттер попытался смотреть под ноги, но это сбивало его с толку; почва, по которой они шли, все время менялась, словно тропа перескакивала с места на место. В полумиле от них он увидел дерево на берегу реки. Услышав, как Курабин зашевелился и что-то громко
– Я же говорил.
Река осталась позади. Каттер видел, как она блестит сквозь подлесок, он видел старое черное дерево: его ветви торчали вверх и в стороны, точно воздетые в мольбе руки. Дерево тоже оказалось сзади.
И никакой телепортации. При каждом шаге Каттер чувствовал под ногами твердую почву. Его товарищи смотрели испуганно – все, кроме Иуды.
– Чем ты заплатил за них? – спросил големист у монаха. – За эти пути?
– Эти тайные тропы сокращают путь, но о них давно все забыли, – сказал монах. – Иногда Мгновение разрешает мне их найти. Но не всегда. – Голос его звучал устало. – Я же сказал, что доведу вас.
«К чему такая спешка, монах? – думал Каттер. – Тебе ведь некуда торопиться. Чем ты платишь за них, за эти секреты?»
Так они неслись вперед, хотя за весь путь ни разу не прибавили шагу да и привалы делали так же регулярно, как раньше. Скорости им прибавляли каждодневные усилия монаха, магическим способом находившего заветные тропинки. Идя по лесу, они огибали какие-то скалы и сразу оказывались на безводном плато. Леса кругом были такие голые, что просвечивали насквозь; путникам казалось, будто они попали в старый вытертый гобелен.
– Вот сюда… кажется, – говорил обычно Курабин, и стрелки компасов крутились, как бешеные, когда путешественники преодолевали сразу несколько лиг – быстрее, чем верхом.
Каттер понимал, что Курабин ведет себя сейчас как отступник. Он буквально силой вырывал знания из обители Мгновения. С каждым днем звук его голоса становился все тише.
«Ты хочешь исчезнуть, – думал Каттер; монах лишился дома и веры, история и родина отвергли его. – Ты хочешь перестать быть. Каждый затерянный путь, который ты открываешь, стоит тебе новой утраты – что-то скрывается от тебя. Тебе все это надоело. И ты выбрал такой конец. Решил придать ему осмысленность».
Их путешествие было медленным самоубийством Курабина.
– Ты же понимаешь, что творит монах, – сказал Каттер Иуде. – Хорошо, если он не исчезнет или не скроется раньше, чем доведет нас до места.
– Мы уже близко, – ответил Иуда.
Тут он улыбнулся, и его лицо осветилось такой радостью, что Каттер поневоле послал ответную улыбку.
Густые травы покрывали землю. Ледниковые впадины с глинистыми отложениями, болота и пыльные равнины чередовались с пологими холмами. Отряд был в пути уже много недель. Попадались руины и мескитовые рощи. Дикие хлеба колыхались на ветру, словно волнующееся море. Монах слабел, таял, но все так же выторговывал знание и вел путников мимо рек, пасущихся стад и сороконожек размером с питона, обвивавшихся вокруг древесных стволов.
Однажды встретились существа, которые вспахивали траву, точно киты мелководье, оставляя борозды, заполненные пылью и цветочной пыльцой. Это были боринатчи, бродяги, копытные номады равнин. Им попался семейный клан: молодняк шел впереди, королева – сзади. Бродяги были куда выше людей. Они продвигались вперед неверным галопом, размахивая негнущимися ногами, точно костылями.
Одна самка повернула к ним дружелюбную морду и помахала, с топотом проносясь мимо. Руки у боринатчей были устроены странно: со стороны казалось, будто они то втягиваются, то снова выходят наружу.
Путники уже давно стали одной командой. Их мускулы окрепли, а выстрелы сделались меткими. Порезы Помроя заросли и потемнели изнутри, превратившись в великолепные шрамы. Элси завязывала непокорные волосы куском ткани. Мужчины отрастили бороды, а свою шевелюру перехватывали сзади кожаным шнурком. Только Дрогон отказывался быть как все и чисто брился раз в два-три дня. Экономя пули, запас которых таял, путешественники вооружились закаленными на огне деревянными копьями. Каттер решил, что они стали похожи на искателей приключений, флибустьеров равнин.
«Но это только кажется. Мы не просто так слоняемся, а по делу».
– Скоро, наверное, синн? – сказал он. – Или он уже наступил? Я запутался.
На пальцах они попробовали подсчитать, сколько недель провели в дороге.
Однажды вечером на привале Иуда слепил из глины четыре крохотные фигурки и, бормоча заклинания, заставил их танцевать, а его товарищи вместо музыки хлопали в такт. Закончив, фигурки поклонились по команде хозяина, а потом снова рассыпались в прах.
Иуда сказал:
– Я очень вам благодарен и хочу, чтобы вы это знали. – Все чокнулись стаканами с водой. – Я хочу вам сказать… мы так давно идем, что кажется, будто мы только для этого и вышли из дома. Но это не так. Я даже не знаю наверняка, верите вы в Железный Совет или нет. – Он улыбнулся. – Думаю, верите. Но, быть может, для кого-то из вас цель нашего пути даже не в этом. К примеру, ты, Элси, пошла из-за того, что провела какое-то время в борделе, – сказал он, и та, встретив его взгляд, кивнула. – Я знаю, почему ты здесь, – сказал Иуда Каттеру. – И даже ты, Дрогон… ты ведь скиталец… ты покупаешь и продаешь легенды и мечты, так? Именно они гонят с места на место бродяг вроде тебя. Ты с нами потому, что думаешь, будто Железный Совет похож на Марципановый дворец? Рай на земле ищешь?
– Зато я здесь не затем, Иуда Лёв, – сказал Помрой, а Иуда улыбнулся. – Ты очень много значишь для меня, Иуда, я готов умереть за тебя, но не сейчас. Все из-за Нью-Кробюзона. Там слишком многое поставлено на карту. Я здесь из-за того, что, по твоим словам, Совету грозит опасность. А еще потому, что ты можешь ее предотвратить, как я думаю. Вот почему я с тобой.
Иуда кивнул и вздохнул.
– Вот что я хочу вам сказать. Наша цель больше каждого из нас. Железный Совет… – Он сделал долгую паузу. – Он груб, потому что таким его вынуждают быть. Но это тот самый Совет. Железный Совет. А правители Нью-Кробюзона обнаружили его, не знаю как. Мой знакомый, мой старый друг мог с полным правом не говорить мне об этом, но он это сделал, хвала Джабберу! Ньюкробюзонцы нашли его – через столько лет. Столько, что большинство жителей города считают его мифом, а многие тысячи думают, что он давно сгинул. Хаверим… друзья… Мы спасем Железный Совет.