Железный трон
Шрифт:
— Клянусь всеми богами, — медленно произнес Калладор, пристально наблюдая за ней.
— Мысль об этом возбуждает тебя!
— Лэра поняла, что забыла следить за выражением своего лица. Он не должен знать.
— Возбуждает? Ты сошел с ума?
— Выражение твоего лица…
— Если ужас, от которого теряешь разум, может быть назван возбуждением, то ты прав, — произнесла она, вздрагивая от притворного страха.
— И что ты знаешь о возбуждении? Что ты знаешь, кроме своих заунывных заклинаний? Из-за тебя мы оба попали в эту ситуацию! Из-за тебя мне придется совершить нечто… немыслимое! И если я не выживу или сойду с ума, то это падет на твою голову! Клянусь Хэлином, если бы я стала мужчиной, я бы удавила тебя голыми руками! Ты продал себя чудовищу, а потом со мной поступил так же! И теперь мне придется спасать нас обоих! Будь ты проклят, Калладор! Будь проклята твоя глупость!
Маг с позором опустил голову.
— Ты права, Лэра. Я был дураком, ослепленным собственным честолюбием. Хотел бы я как-то помочь тебе. Я действительно сожалею, что втравил тебя во все это. Прости меня.
— Слова, — сказала она презрительно.
— Легко извиняться, пока я должна приносить эту ужасную жертву.
— Это правда, — с несчастным видом простонал Калладор. Он поднес руки к шее и расстегнул цепочку золотого медальона, в котором хранилась ее прядь волос.
— Вот, возьми. Я освобождаю тебя от нашей связи. Это меньшее, что я могу и должен для тебя сделать.
Лэра улыбнулась. Прекрасно, подумала она, то, что надо.
— Может, ты и правду говоришь, — ее голос смягчился.
— Ты был мне учителем и другом, Калладор. Ты думал, что делаешь доброе дело для нас обоих. Я прощаю тебя.
— Я помогу тебе вернуться, — сказал Калладор.
— Я не могу тебе позволить отважиться на такой шаг. Пусть Рейзен накажет меня.
— Нет, — возразила Лэра.
— Может, у нас еще все получится. Мы постараемся достигнуть цели. Но сначала тебе надо освободиться от Рейзена.
— И ты пойдешь на это… ради меня? — изумленно спросил старый маг.
— Нет, ради нас, — сказала Лэра.
— Ради нас обоих. Жди меня здесь. Или я верну тебе залог, или умру.
Когда она пробиралась обратно в огромную залу, коридоры были пусты. Медные светильники излучали тусклое сияние, огонь в них почти угас. Пока Лэра пересекала залу, прислушиваясь к гулкому отзвуку собственных шагов, ее сердце выбивало все более учащенный ритм.
В жизни она не испытывала такого страха. Но страх возбуждал ее. Ей придется пройти через это в любом случае. Не потому, что ей все еще был нужен Калладор, а потому, что без него затруднялось выполнение ее плана. И он слишком много знал, а пока его контролировал Горгон, маг представлял для нее угрозу. И выход был только один.
Она вошла в темный коридор, который вел к лестнице. Она медленно поднималась по каменным ступеням и с каждым шагом рос ее страх. И возбуждение. Это был величайший риск в ее жизни. Если она не справится, то умрет. Но если у нее все получится, она сделает нечто, чем не сможет похвастаться ни одна женщина. Она победит Горгона.
Конечно, никто и никогда не узнает об этом, но это не так важно. Будет знать она, и сознание своей силы будет давать ей удовлетворение, равного которому она никогда не испытывала. Горгон тоже будет знать, и не сможет ничего поделать с этим.
Она поднялась на самый верх и подошла к узкому переходу. Пройдя через него, она очутилась в темной прихожей, освещаемой лишь несколькими свечами, стоящими на столе. Тяжелый запах ударил ей в нос, она поморщилась. Отвратительно. Словно в логове зверя. Она пересекла прихожую, стараясь не обращать внимания на предметы, валявшиеся по углам. На столе лежали кости, крысы бегали среди объедков, оставшихся от ужина Горгона. Ей не хотелось даже думать, что там могло быть. На полках стояли древние человеческие черепа — трофеи от прошлых краж крови. Она попыталась целиком сосредоточиться на своей задаче. Надо попытаться использовать собственный страх для того, чтобы яснее представить себе, через что ей надо пройти.
Когда-то он был мужчиной, сказала она себе. Кем бы он ни был сейчас, раньше он был человеком и мужчиной, а мужчинами можно управлять. Это будет ее лучшим достижением. Мурашки побежали у нее по спине при мысли о том, что вот-вот может произойти, но в этом также было нечто невероятно привлекательное. Она шла вперед как сомнамбула, ориентируясь на звуки храпа, доносящиеся из-за шторы. Звук был настолько грозный, что у нее подогнулись колени. Она отодвинула штору и вошла.
Несколько секунд он просто стояла, привыкая к темноте. Затем она начала различать очертания огромной фигуры, покоящейся на кровати, способной вместить шестерых. Непроизвольный стон ужаса сорвался с ее губ. Еще не поздно. Можно просто повернуться и убежать.
— Кто здесь? Кто посмел…
Сверкающие желтые глаза уставились на нее с кровати, словно она наткнулась на хищное животное в его логове.
— Прошу прощения, мой господин, — сказала она, опуская голову. Ей не пришлось изображать испуг, ее уже и так всю трясло от страха.
— Умоляю, не сердитесь на меня… Я не смогла уйти.
…Никогда в жизни я не встречалась ни с кем, обладающим подобной силой, могуществом…
Она придвинулась ближе.
— Я не смогла устоять… Да поможет мне Азрай! Я… побеждена. Я не понимаю, что происходит. Это безумие, но я ничего не могу с собой поделать.
Она расстегнула платье, и позволила ему соскользнуть с плеч.
— Я ощутила силу, исходящую от вас, и не могу далее противостоять влечению, которое охватило меня. Я потерялась в океане страсти. Я более не принадлежу себе. Я не узнаю себя. Вы можете убить меня за мою дерзость, мне все равно. Я должна была прийти.
Она тяжело дышала, придав голосу оттенок страсти и желания.
— Делайте со мной что хотите… Вы такой сильный…
Она забралась в его постель.
Она вернулась в жилище Калладора почти на рассвете, с трудом двигаясь. Все силы ушли на то, чтобы добраться до старого мага. Когда он увидел ее на пороге комнаты, его глаза округлились от изумления. Он поспешил помочь ей войти.
— Да помогут нам боги! Я был уверен, что не увижу тебя живой! — сказал он, придвигая ей свое кресло.
— Разве я не из рода Роэлей? Но если бы не это, ты бы и правда не увидел меня живой, — слабо простонала она.
— У меня ушли последние силы на то, чтобы залечить раны, которые остались после этого вонючего ублюдка. Он почти прикончил меня. Такую боль я не могла себе даже представить.