Желтая роза в ее волосах
Шрифт:
– Так и растак всех на этом свете! Всех – без исключения, да по-разному! Раз по пятьсот с минимальными перерывами! За что мне всё это, а? Сижу себе в Сухуми, отдыхаю культурно, в тёплом море купаюсь, девчонок развлекаю, никого не трогаю. Так нет, надо куда-то лететь срочно. Изволь всё бросить – и на крыло. Так его и растак! «Что такое?» – скромно интересуюсь. Говорят, мол, надо одного очень важного и заслуженного человека над Финляндией протащить и рядом со шведской границей выбросить – на парашюте…. Важного человека? Заслуженного? Да, без всяких проблем!
Минут через восемь-десять заслуженный полярный лётчик, забиравший в своё время с неверной льдины славных челюскинцев, выдохся и смущённо замолчал.
– Ну, всё сказал, ас недоделанный? – криво усмехнулся Ник. – Тогда, Мавр, старый ты перец, иди сюда. Обнимемся, что ли.… Да, а выпить-то, друг мой, не найдётся случаем? Как сейчас помню, у тебя же коньяк всегда был припрятан – где-то там, в хвосте самолёта…
Обнялись, коньячку выпили, обменялись последними новостями и неприличными свежими анекдотами.
– Рад за Лёху Сизого и его симпатичную жёнушку, – сразу же заверил добрый Мавр. – Двойня – это просто отлично! Увидишь – приветы передавай от меня…
Не стал Ник ему говорить, что Лёха пропал без вести. Во-первых, данный факт являлся служебной тайной. А, во-вторых, зачем понапрасну расстраивать хорошего человека? Ему же ещё самолёт вести по маршруту…
Вскрыл Ник светло-коричневый конверт, переданный ему Слепцовым, и ознакомился с содержанием очередной инструкции. Предстояло прыгнуть с парашютом над финским хутором Халкипудос, что находился в двадцати восьми километрах южнее от городка Оулу. Там должны были встретить, переправить через Ботнический залив в Швецию, помочь добраться до Стокгольма, где, ясен пень, будут даны следующие указания.
– Вот же, служба наша, всё бы начальству играть в конспираторов, – пожаловался Ник. – Нет, чтобы сразу всё сказать: так, мол, и так, конечная точка маршрута такая-то, маршрут – такой-то. Все нюансы можно было бы продумать заранее, всё спланировать тщательно…. Так, нет, выдают информацию по крохотным кусочкам, всё опасаются утечки. А, какой в этом толк? Всё равно, блин, где-то на самом Верху сидит дятел, постукивая регулярно всем потенциальным противникам и врагам. В чём тут, интересно, заключается глубинный и сокровенный смысл? Кто мне объяснит?
Мавр только плечами пожал, допивая из горлышка бутылки коньячные остатки, и чистосердечно признался:
– Бесполезно, брат Никитон, задавать мне такие сложные вопросы. Это ты у нас – рыцарь плаща и кинжала, а я – обыкновенный извозчик, куда велят – туда и везу…. Кстати, а чего это ты расселся? Иди-ка вон в тот домик, подбери себе одежду потеплее, минут через сорок стемнеет, будем – согласно установленного графика – взлетать…
Экипировался Ник знатно: короткий полушубок на оленьем меху, утеплённый лётный шлемофон, ватные штаны, собачьи унты, толстые, вязаные из мохнатой овечьей шерсти перчатки.
Несмотря на всё это и даже на регулярные коньячные добавки, Ник очень даже прилично закоченел: температура в салоне самолёта находилась на уровне минус двенадцать-пятнадцать градусов, а полёт продолжался уже почти три с половиной часа.
– Эй, Никитон, срочно греби сюда! – позвал из кабины Маврикий. – Вон, видишь, внизу горят два сигнальных костра? Тебе, дружище, прямо туда и надо. Погода на земле просто отличная, ветерок совсем слабый. Сейчас я кружок сделаю, а как на второй зайду, так и сигай смело вниз. Всё понял? Ну, тогда – покедова! Всех благ! Может, и увидимся ещё когда-нибудь…
Ник смотрел вниз из открытого самолётного люка, прикрывая рукой лицо от холодного ветра. Вот, они, два светло-жёлтых пятнышка – прямо под самолётом. Пора!
Сильно оттолкнулся от деревянного настила салона, он без раздумий прыгнул – в непроглядную и таинственную тьму…
Было немного страшновато: как-никак первый прыжок с парашютом – после того последнего, памятного, закончившегося шестимесячным пребыванием в госпитале. Пульсировала – на уровне подсознания – подлая и трусливая мыслишка, мол: – «Вдруг, и сейчас произойдёт что-нибудь аналогичное?».
Ничего такого не произошло. Хладнокровно досчитав до семи, он резко рванул за деревянное кольцо. Лёгкий хлопок, вполне терпимый удар в плечевой пояс – свободное падение прекратилось, Ник начал плавно опускаться на финскую землю…
Два желтовато-оранжевых пятнышка медленно приближались. Ник грубо, на вскидку, определил силу и направление дувшего ветра, после чего сильно потянул за правые стропы, внося окончательные коррективы в маршрут спуска.
Приземлился он, как раз, между кострами, погасил купол, тут же выбрался из лямок и, ловко скатав парашютную ткань в большой комок, перевязал его заранее приготовленной верёвкой.
– Здравствуйте, товарищ! – по-русски приветствовал его красивый и глубокий женский голос. – У вас всё хорошо? Ничего, часом, не сломали и не вывихнули? Сейчас я вам помогу…
Подошедшая женщина держала в ладони вытянутой руки небольшой, но очень ярко горевший факел. Незнакомка была одета в неуклюжий малахай, а на её голове красовалась лохматая шапка-ушанка, из-под которой выбивались русые пряди.
– Меня Марией зовут, – приветливо улыбнувшись, представилась женщина. – Оставьте ваш парашют прямо здесь, мой муж Юха его приберёт. Идите за мной, до хутора и полверсты не будет.
Шли через поле, на котором ещё местами лежал снег, регулярно обходя стороной кучи и кучки больших и маленьких округлых камней.
– Что это за камни? – поинтересовался Ник.
– Обыкновенные, – не оборачиваясь, ответила Мария. – Тут вся земля с камнями. По осени думаешь, что все камушки уже собраны. Приходит весна, сходит снег, а окрестные поля опять в камнях…. Откуда они только берутся? Уже пора пахать, ячмень и рожь сеять, скоро надо будет картошку сажать, а приходится всё с этими каменюками возиться, чтобы лемех не загубить…