Жемчужина Лабуана

Сальгари Эмилио

Сандокан, ни на минуту не покидавший его, все время подбадривал своих людей, но уже понимал, что отступление все равно неизбежно.

От прямого попадания гранаты с адским грохотом взорвался пороховой склад, разрушив несколько редутов и похоронив среди обломков множество людей.

Было предпринято отчаянное усилие остановить наступление врага, сосредоточив огонь орудий на другом крейсере, но пушек уже было слишком мало, часть канониров убита.

В семь часов десять минут рухнул и большой редут, похоронив несколько

человек и большую часть артиллерии.

— Сандокан! — закричал Янес, бросаясь к пирату, который стоял у своего орудия. — Позиция потеряна, все пропало!..

— Это правда, — отвечал Тигр сдавленным голосом.

— Давай сигнал к отступлению, или будет слишком поздно.

Сандокан бросил отчаянный взгляд на развалины, потом перевел его на эскадру, которая спускала на воду шлюпки для высадки десанта. Сражение было безвозвратно проиграно.

Через несколько минут нападающие, в десять раз более многочисленные, чем защитники острова, должны были высадиться на берег, чтобы взять уже разрушенные укрепления и уничтожить оставшихся в живых.

Промедление могло стать гибельным и сделать невозможным отступление к западному побережью.

Сандокан собрал все свои силы, чтобы произнести это слово, которое никогда раньше не слетало с его губ, и приказал отступать.

В тот момент, когда пираты погибшего Момпрачема со слезами на глазах отступали в лес, а туземцы просто разбегались во все стороны, враги высадились на берег и бросились к опустевшим траншеям.

Звезда Момпрачема закатилась навсегда!

Глава 28

В МОРЕ

Пираты, которых оставалось не больше шестидесяти человек, многие раненые, но все еще жаждущие мести, готовые вопреки всему хоть сейчас снова броситься в бой, отступали, подчиняясь приказу. Сандокан, хотя и потерявший навсегда свое могущество, свой остров, свое море, сохранял над ними свою власть.

Вместе с Янесом, чудом уцелевшим в самом пекле сражения, тайными тропами они увели оставшихся в живых в лес.

Возле русла пересохшего потока, в охотничьей хижине в лесу их ждала Марианна и люди, приставленные к ней.

Девушка бросилась в объятия Сандокана, который нежно прижал ее к груди.

— Слава Богу, — зарыдала она. — Ты вернулся ко мне живой.

— Да, — ответил он тихим голосом, — но побежденный. Пойдем, Марианна, враг очень близко. Мы не позволим взять себя в плен.

Сандокан велел посадить Марианну на коня, и маленький отряд быстрым шагом пустился к западному побережью, чтобы добраться туда раньше, чем враг сумеет отрезать им путь к отступлению.

К ночи они добрались до маленькой прибрежной деревушки, перед которой стояли на якорях три праос.

— Быстро садимся, — приказал Сандокан. — Время не терпит.

— На нас нападут? — спросила Марианна.

— Быть может, но моя сабля прикроет тебя, а грудь

моя будет щитом.

С мрачными лицами, со слезами на глазах пираты взошли на суда. В тот момент, когда поднимали якоря, Сандокан прижал руки к сердцу, как будто в груди его что-то разорвалось.

— Друг мой, — сказала Марианна, обнимая его.

— Ах! — воскликнул он с мрачной болью. — Все кончено навсегда!

— Но, может быть, придет еще день, когда ты отвоюешь свой остров и мы вернемся сюда.

— Нет, для Тигра Малайзии все кончено.

Он поник головой и издал стон, похожий на рыдание, но тут же взял себя в руки и поднял голову.

— В путь!..

Три судна подняли паруса и двинулись в ночь, в неизвестность, унося на своем борту лишь жалкие остатки той неустрашимой ватаги, которая двенадцать лет подряд сеяла ужас на морях Малайзии.

Они прошли уже шесть миль, когда прямо по курсу в глубокой тьме появились две светящиеся точки.

— Корабли!.. — закричал вахтенный. — Прямо по курсу у нас корабли.

Сандокан, который сидел на корме, устремив глаза на свой остров, медленно исчезавший в ночной темноте, точно ужаленный, вскочил на ноги.

— Ах так! — вскричал он угрожающим тоном. — Они выслали их наперехват. Так вам мало моего острова, вы хотите захватить и меня. Все к оружию!

Не нужно было большего, чтобы воодушевить пиратов, в которых горела жажда мести. Все выхватили оружие, готовые по первому приказу броситься на абордаж.

— Марианна, — сказал Сандокан, повернувшись к девушке, которая с ужасом смотрела на две светящиеся точки, точно глаза огромного зверя, блестевшие в густой темноте. — Иди в каюту, душа моя!

— Великий Боже, мы погибли! — прошептала она.

— Нет еще: нас осталось немало, и тигрята мои жаждут крови.

— Наверное, это два крейсера, Сандокан?

— Ну что же, мы их захватим.

— Не вступай в сражение, — умоляюще сказала она. — Нас не заметят, и мы сможем уйти от них.

— Правильно, леди Марианна, — поддержал ее один из малайских главарей. — Нас ищут, в этом нет сомнения, но я не думаю, чтобы они нас заметили. Ночь темна, а у нас ни одного фонаря на борту. Будь осторожен, Тигр Малайзии. Если мы сможем избежать новой схватки, не стоит сейчас ввязываться в нее.

— Хорошо, — сказал Сандокан после минутного колебания. — Но горе им, если они погонятся за нами!.. Раненый Тигр дерется отчаянней. Нам уже нечего терять!

Темнота благоприятствовала их отступлению.

По команде Сандокана судно повернуло влево, направляясь к южному берегу острова, где была удобная скрытая бухта, в которой можно было укрыть их маленькую флотилию. Два другие судна поспешили выполнить тот же маневр, сразу поняв, что за план был у Тигра Малайзии.

— Эти корабли изменили курс? — спросила Марианна, с тревогой вглядываясь в светящиеся точки.