Жена из другого мира
Шрифт:
Если подумать, на захват ушло меньше десяти минут. Не верится, что за это время можно справиться с серьёзным противником. На тех ли мы напали?
***
Бег помогает думать. Я бежала шестнадцатый раз вокруг дома, но с мыслями было туго. Зато развивалась паранойя: казалось, лежащее в кустах бревно переползает с места на место. Оно не делало этого у меня на глазах, но положение с каждым заходом меняло.
Подойти проверить я не решилась: вдруг оно хищное?
И зачем думаю о бревне,
Если брак с ним — осознанный выбор обоих, то восприятие ситуации меняется. Ведь одно дело жить с человеком, который тебя вынужден терпеть, потому что случайно призвал, и совсем другое, когда тебя оценили и хотят вместе прожить жизнь.
За кустами впереди взвился сигаретный дымок, блеснули драгоценности на платье.
Это же дух, который гигантского червяка с одного удара приложил! Я остановилась.
Из-за кустов послышался смех, блеснула кожа сумеречного вампира и показалась корона короля эльфов. Лицо этого мутанта моей фантазии закрыл алый букет.
То есть там за кустиками стояла родовая магия в женской форме.
А перед ней — привратный дух (форма мужская) с букетом цветов.
Они времени зря не теряли.
Я попятилась.
Развернулась и побежала в обратную сторону.
Передо мной возникла сощурившаяся Бабонтия.
Еле успев затормозить, я вскинула руки:
— Я не подглядывала.
— Знаю. Без моего согласия ты бы не смогла.
И взгляд насмешливый. Не злой. Но всё равно страшно: она с ходу такое чудище уложила. Я снова попятилась:
— Можно мне дальше бежать?
— Выслушаешь, и можно будет. — Бабонтия затянулась.
Угрозы в её голосе не было, просто уверенность, что я останусь. Ну как же не послушать того, кто тебя прихлопнуть может?
— Слушаю.
Внимательно глядя мне в глаза, Бабонтия спросила:
— Что в жизни важнее: вещи или люди?
— Люди, конечно же.
— Почему?
Несколько опешив, я пояснила:
— Потому что вещи — это просто вещи. А люди… они незаменимы. — Поморщилась. — Нет, конечно, и люди в какой-то мере заменимы, но они все такие индивидуальные. И они просто важнее вещей.
— Вот именно. — Бабонтия указала на меня мундштуком. — А теперь подумай и скажи себе честно, есть тебе к кому возвращаться или нет. Не к вещам и привычным удобствам, а именно к людям. Всё, можешь дальше бежать.
Она провалилась сквозь землю.
— Ну Бабонтия, — вздохнул из кустов привратный дух.
И всё стихло. Я осталась одна, а в груди холодело от слов Бабонтии.
Она задала страшный вопрос.
***
Едва оказавшись в помещении старого хранилища, я заметил металлический блеск деталей, проглядывающих за шторками на перегородках.
Со всех сторон доносился звон изымаемого у женщин и редких мужчин оружия, охи и вздохи, ругань, звон защёлкиваемых наручников. Хлайкери среди этих людей не было.
— Даже не пытайся! — Грозный возглас министра перекрыл прочие звуки, заставив меня остановиться на полпути к цели.
Здоровой рукой министр заламывал запястье женщине, её растрёпанные тёмные волосы стелились по грязному полу, но свободной рукой она пыталась оцарапать полицейского, тянущего к ней браслет наручника.
Тёмная магия министра не выразилась визуально, но удар я ощутил, по коже побежали мурашки. Застонав, женщина сжалась.
Все преступники разом заорали. В гвалте слышалось:
— Ублюдок!
— Длор проклятый!
— Тварь!
— Отпусти её!
— Сволочь!
— Будь проклят!
— Бей длоров!
Девицы заколотили полицейских кулаками, пинались, хватали доски, камни и лупили, кричали. Полицейские попытались унять разбушевавшихся, но тут и мужчины включились в потасовку. Кто-то страшно заорал. Над моей головой просвистел стул. Я присел.
Знакомые металлические детали манили, но вокруг бегали, кричали и дрались люди.
— Тихо!
Хранилище содрогнулось от тёмной магии министра, его волосы взвились от невидимого ветра, скулы заострились, глаза провалились, точно у мумии, и голос приобрёл потустороннее звучание:
— Прекратить сопротивление!
— Иди ты! — взревел один из арестантов и треснул лбом полицейского, потянулся к валявшемуся на полу ружью.
Чёрное пламя охватило мужчину, плоть истлела, осыпалась с сероватого скелета. Лишившиеся связок кости повалились на пол, череп отскочил в сторону и уставился на остальных пустыми глазницами.
— Клэар, — всхлипнула и заплакала одна из растрёпанных женщин.
Остальные, пряча глаза, протянули руки. Защёлкали наручники. Некоторых связывали верёвками.
Невидимый ветер больше не колыхал волосы министра, но выглядел тот бледновато и мертвовато. И вообще вёл себя так, словно ему и впрямь главой рода оставаться только до вечера.
Механизмы на столах в отгороженных каморках снова привлекли внимание, и я бросился туда.
Среди вещей преступников были современные измерительные приборы, пара микроскопов, лупы и прочие инструменты, даже для химических манипуляций, но сразу заняться неизвестными механизмами министр не дал, а со всеми сокровищами и арестованными повёз в особый отдел.
Сеть тёмной магии опутывала клетки и даже конвоиров. Меня слегка мутило от прикосновения столь чужеродной силы. И когда мы, невредимые, въехали на территорию министерства, я выдохнул с облегчением и чуть не бегом отправился в лаборатории, сопровождаемый несколькими офицерами и полицейскими с ящиками конфискованного.
— Да быстрее же! — я готов был тянуть их за руки.
Покрасневший от натуги полицейский крепче сжал ящик с медными приборами.
— Ох, — я отнял ящик и помчался дальше.