Женщина в гриме
Шрифт:
Стремясь скрыться от взоров этих восхищавшихся ею – или, как считала она сама, делавших вид, что восхищаются, – людей, Кларисса начала потихоньку перемещаться в сторону большого бассейна, и там уже можно было разглядеть лишь ее голову и беспокойные глаза.
– О нет, нет, нет… – как и прежде, нежно проговорил Жюльен. – Нет, вы вне всякого сравнения. Ладно, давайте-ка разомнемся. Поплаваем немножко… Симон, пока вы готовитесь к «Вечному возвращению», пошли подвигаемся туда-обратно, туда-обратно… Вызываю вас на соревнование…
– Пошли, – согласился Симон с охотой, с тем
Впрочем, он вовсе не рисковал быть подслушанным. Ибо прелестная Ольга отправилась на переговоры с Эриком, который поджидал ее на палубе в носовой части судна, мало посещаемой из-за сквозняков (которые, однако, организовал не Эрик). Эта встреча носила столь тайный характер, что оставаться там было нельзя. И Эрик пристроился у релинга, опершись о него локтями и слушая, не вдаваясь в смысл этой болтовни, хорошо модулированный голос Ольги.
– Вот видите, Эрик, благодаря вам я поняла, что унижала себя связью с Симоном… Он помышлял купить меня ролями, большими ролями, настоящими ролями, но я поняла благодаря вам, что жизнь предложила мне мою истинную роль – гораздо более глубинную… роль, превосходящую все на свете и требующую полнейшей искренности… Что вы думаете по этому поводу, Эрик?.. Эти вопросы одолевают меня, начиная со вчерашнего дня, – проговорила она очень медленно, продолжая следить за модуляциями собственного голоса. (Решительно она пыталась заморочить ему голову…)
– Я по этому поводу ничего не думаю, – холодно произнес Эрик. – Мне известен только один род занятий: мой собственный. И там моя роль, как вы это называете, сводится лишь к тому, чтобы говорить правду, каким бы путем она ни была добыта.
– Пожалуйста, ответьте же мне, даже если ваш ответ будет суров… – Ольга заговорила тоном прорицательницы, и голос ее подскочил на октаву из-за горячности, с которой она добивалась от Эрика ответов на свои вопросы. А во взгляде Эрика стало прочитываться слово «пискля». – Вы смогли бы жить в пустом пространстве между вашими устремлениями и вашими чувствами?
– Объясняю еще раз: для меня эти две вещи совпадают, – предельно спокойно пояснил он. – Но мне представляется, что я бы воздал по заслугам любому, кто решился бы помешать мне практически реализовывать мои устремления и мои усилия.
– Ну а если бы этот «любой» стал вам опорой? – заявила Ольга, улыбаясь в пустоту. – И вы бы приблизили к себе этого «любого», чтобы повиноваться ему во всем?..
Эта чепуха начала всерьез выводить Эрика из себя. Во-первых, кто такой этот «любой»? Уж не он ли? Ну что ж, тут она глубочайшим образом ошибается, бедняжка Ольга… И Бежар, похоже, слишком хорошо с нею обращался. И обращается до сих пор.
– Это означало бы, что этот «любой» на самом деле вас не любит, – сурово возвестил Эрик.
– Или любит слишком сильно?..
– Что одно и то же, – отрубил Эрик, желая покончить со всем этим.
Он услышал, как она глубоко вздохнула и через мгновение, опустив глаза, проговорила тихим голосом:
– Вы пользуетесь
Она перегнулась к нему, а он с отвращением глядел на это сияющее, золотое от загара лицо, на персиковую кожу, на великолепно очерченный рот. И он подался вперед ко всему этому, несмотря на сопротивление собственного тела. Его губы встретились с губами Ольги, которые тотчас же раскрылись и вцепились в него, пусть даже против его воли, ее тело, ставшее ему совершенно безразличным, охватила легкая дрожь. «Но что она хочет этим показать?.. И, главное, тут нет ни единого свидетеля».
– Идите, – проговорил он, отстраняясь, – идите же… Кончится тем, что нас тут застанут.
– Только поцелуйте меня еще раз, – попросила она, с растерянным видом поднимая к нему лицо.
Однако, неспособный на лишние усилия, Эрик уже готов был отказать Ольге, как вдруг за ее спиной он увидел закутанную в разноцветную кашемировую шаль, непричесанную и великолепно смотревшуюся на ветру Дориаччи собственной персоной, за которой следовал ее красавчик Андреа. И тут Эрик подарил Ольге долгий поцелуй, гораздо более страстный, чем предыдущий, и даже счел в высшей степени удачным, что Ольга в этот миг вцепилась в него руками и ногами и замяукала от экстаза, да так, что распугала всех чаек.
Он протянул этот поцелуй еще на десять секунд, чтобы их увидели наверняка. И, действительно, когда Эрик поднял голову, Дориаччи, стоя в десяти шагах от него, внимательно на них смотрела. Спутник же ее, более скромный, отвернулся и уставился в пространство.
– Прошу прощения, – обратился Эрик к Дориаччи и слегка подтолкнул Ольгу, которая вызывающе взглянула в ту же сторону, что и он. (Со времен истории со «здоровенной двадцативосьмилетней коровой» она еще ни разу не сталкивалась с Дориаччи лицом к лицу.) – Извините нас, – еще раз проговорил Эрик, выпрямившись, – мы полагали, что мы одни.
– Из-за меня вам не следует тревожиться, – заявила Дориаччи. – Извиняться не надо. Во всяком случае, передо мной.
– Не думаете ли вы… – набравшись храбрости, начала было Ольга высокомерно (по крайней мере, ей так казалось), но Дориаччи тут же ее перебила.
– Я страшно близорука, – пояснила она, – особенно в определенных ситуациях. И Андреа тоже, – добавила она и поглядела на молодого человека, который кивнул головой, опустив глаза, словно именно он был в чем-то виноват. – Я вас не видела, мадемуазель Ламуру. «Ру», – подчеркнула она, не сводя глаз с Эрика.
– Ну и мы вас тоже не видели, – заявила Ольга враждебно.
– Ну и ладно, это я оставляю на ваше усмотрение, – зычно, по-гусарски, рассмеялась Дориаччи. – У вас не найдется сигаретки, Андреа?
И Дива проследовала мимо, сопровождаемая своей тенью.
– О боже, Эрик! – воскликнула Ольга. – Она же обо всем расскажет, это ужасно!
Она играла отчаяние, но на самом деле испытывала глубочайший восторг, без сомнения, больший, чем Эрик, явно раздраженный, опустивший глаза и исподлобья следивший за удаляющейся парой.