Женщины-масонки
Шрифт:
Не стоит смеяться над подобными обстоятельствами, хотя они и напоминают нам некоторые сцены из комических опер. В определенных обстоятельствах благородные натуры действуют одинаково.
– Ах, мадемуазель! Может ли это быть? – вскричал Филипп.
Больше он не мог вымолвить ни слова.
Амелия, испуганная и смущенная, спрятала лицо на груди отца.
– Что это?… Нас предали? – прошептала она.
– Нет, нет, уверяю тебя, дочка,– ответил граф.
«Честное слово,– мысленно прибавил он,– если невинность сильнее дипломатии, то случай куда искуснее невинности».
В это мгновение шум, поднявшийся в особняке, достиг слуха наших трех персонажей.
На крыльце появились люди с факелами.
Прибежала взволнованная Тереза.
– Бегите, бегите скорее, ваше сиятельство!
– Да что случилось?
– Ее сиятельство графиня услышала шум, у нее возникли подозрения, она позвала мадемуазель… она позвала меня… а я не знала, что ей сказать… Мое замешательство вызвало у нее подозрения… и вот… смотрите… она здесь!
Свет, отбрасываемый факелом, в самом деле упал на бледное лицо графини, медленно спускавшейся по ступенькам крыльца.
– Я вижу,– спокойно заметил граф.
Ужас овладел Амелией и Филиппом.
– Ох, папа, бегите скорее!
– Идемте, сударь,– сказал Филипп.
– Идите через маленькую калитку – вот вам ключ,– сказала Тереза.
Граф не сделал ни шагу.
– О чем вы задумались, отец? – вполголоса спросила Амелия.– Уходите скорее!
Граф улыбнулся.
– Скорее! Скорее! – заговорила Тереза.– Ее сиятельство в двух шагах; вот ключ!
– Давай его сюда.
Граф протянул руку горничной, чтобы взять ключ, но уронил его.
– О, Господи! – вскричала Тереза.– Скорый поспех людям на смех!
Она наклонилась и принялась разыскивать ключ в песке.
А в это время к месту спешила графиня в сопровождении двух лакеев.
Купы грабов, растущих вдоль аллеи, то и дело внезапно возникали из темноты, озаренные каким-то фантастическим светом.
– Ах, вот он, ключ-то!– сказала Тереза.– Вы еще успеете!
– Ты так думаешь?– не сдвинувшись с места, спросил граф.
– Идите вон по той аллее!
– Да, да!
– Ох, неужели вы хотите, чтобы ее сиятельство графиня застала нас здесь? – вскричала Тереза вне себя от ужаса.
– Именно этого я и хочу!
Амелия и Филипп были ошеломлены.
«Это будет как раз то, что нужно»,– сказал себе граф.
Между тем графиня д'Энгранд была уже в десяти шагах.
Увидев эту группу, о которой сообщили графине ее люди, она остановилась.
Граф решил выйти из укрытия первым.
– Подойдите, подойдите же, сударыня,– почтительно поклонившись, заговорил граф.– Мы тут в тесном кругу… или, вернее, мы в кругу семьи!
– Граф! – сказала она.
Перевязь Палланта [50] , знаменитая страшной сценой, на ней изображенной, поразила бы ее не так ужасно, как появление этого человека в этот час и на этом месте.
Она направилась к нему словно затем, чтобы убедиться, не призрак ли это.
Но тут она заметила Амелию и почти тотчас же Филиппа Бейля.
В первый раз в жизни гордость изменила ей, и она испустила страшный крик.
– Дочь моя! – закричала она, бросаясь к Амелии, как львица.
50
На перевязи Палланта, друга и спутника Энея, было изображено преступление Данаид, которые по приказанию отца (царя Даная) в первую брачную ночь умертвили своих мужей
Потом ее охватила дрожь.
– Моя дочь здесь, с…
Взгляд ее, полный неимоверной ненависти, остановился на Филиппе.
– Вы! Вечно вы!– закричала графиня.– О, да! Вы вполне достойны быть другом моего мужа!
– Гораздо больше, чем другом, сударыня!– отпарировал граф, выпрямляясь при этом оскорблении.
– Что вы хотите этим сказать?
– Разрешите мне, сколь бы странным ни показалось это в такой момент и в таких обстоятельствах – но ведь у меня так мало возможностей вас увидеть,– так вот, разрешите мне представить вам господина Филиппа Бейля, которого я предназначил в мужья моей дочери.
– Его!– вскричала графиня.
– Его,– холодно ответил граф.
– В супруги Амелии?
– Да, сударыня.
– Никогда!
– Ах, матушка!– в отчаянии воскликнула Амелия, разражаясь рыданиями.
– Граф!– протягивая дочери руку, произнесла графиня.– Сударь,– обратилась она к Филиппу,– я у себя дома.
– Мы уходим, сударыня,– с поклоном сказал граф.
Лакеи с факелами повернулись к дому.
– Проводите этих господ, Тереза,– продолжала графиня.
– Слушаюсь, сударыня.
Мать и дочь исчезли в дымном свете факелов, а граф и Филипп ощупью направились к маленькой калитке, выходящей на улицу Сент-Оноре.
– Не беда! – пробормотал граф себе под нос.– Я льщу себя надеждой, что отлично улажу это семейное дело!
XII
МАТЬ И ДОЧЬ
– Никогда! – заявила графиня д'Энгранд.– Никогда Филипп Бейль не станет мужем моей дочери!
Амелия попыталась отвести эту угрозу, обратившись за помощью к тетке.
Маркиза де Пресиньи с любовью приняла и ее признание, и ее слезы, но, услышав имя Филиппа Бейля, поступила так же, как ее сестра: она стала серьезной и покачала головой.
– Никогда! – в свою очередь, произнесла она, только произнесла она это слово не с ненавистью, а с грустью.
– Но почему же, тетушка?
– Потому что это невозможно.
– Но, по крайней мере, хоть объясните мне повод, причину!
– Не могу. Тебе достаточно знать, что этому браку мешают самые серьезные обстоятельства.