Женщины могут все
Шрифт:
— Если вы сообщите, когда собираетесь туда поехать, я буду сопровождать вас. Я езжу туда регулярно и проверяю, все ли в порядке. — Он сложил руки на столе. — Итак, чем могу быть полезен?
«Моя подача», — подумал Дэвид и занял место за столом.
— Не могли бы вы объяснить мне, что происходит с заказом Кардианили?
Лицо Дона осталось равнодушным. Он недоуменно похлопал глазами и удивленно улыбнулся:
— Не понял.
— Вот и я тоже не понимаю, — любезно ответил Дэвид. — И поэтому прошу объяснить.
— Дэвид, вы переоцениваете мою память. Я не могу помнить
— О, оно уже у меня. — Дэвид постучал пальцем по лежавшей на столе папке. «Застигнут врасплох, — подумал он. — Заранее не готовился». — Ваша подпись присутствует на ряде расходных ордеров, корреспонденции и других финансовых документах, связанных с этим заказом.
— Я подписываю множество таких документов. — На лбу Дона проступила легкая, но заметная испарина. — Я не могу помнить все.
— Но этот заказ вы должны помнить. Потому что такого заказчика не существует. И нет никакого заказа Кардианили. Есть только относящиеся к нему документы. Множество финансовых документов на большую сумму. Но самого заказчика нет. Человека по имени Джорджо Кардианили, с которым вы якобы связывались за последние годы несколько раз, нет. — Он открыл папку и вынул листок с грифом компании «Джамбелли». — Равно как и не существует римского склада, в адрес которого было направлено несколько грузов. Того самого склада, куда вы за счет компании ездили дважды за последние восемь месяцев. Как вы это объясните?
— Не понимаю… — Донато вскочил на ноги. Но выглядел он не разгневанным, а смертельно испуганным. — В чем вы меня обвиняете?
— Пока ни в чем. Просто прошу объяснений.
— У меня нет объяснений. Я не знаю ни этого заказчика, ни его досье.
— Тогда каким образом на этих документах появилась ваша подпись? Удостоверяющая, что на этого заказчика истрачено больше десяти миллионов лир?
— Это ошибка. — Донато облизал губы и выхватил из папки листок с грифом. — Подделка. Кто-то воспользовался моим именем, чтобы украсть деньги у La Signora и моей семьи. Miafa— miglia, — повторил он, прижав к сердцу дрожащую руку. — Я немедленно займусь этим!
«Нет, он не умен, — решил Дэвид. — Просто глуп».
— У вас есть сорок восемь часов.
— Что? Вы смеете предъявлять мне ультиматум, когда речь идет о деньгах, украденных у семьи?
— Этот ультиматум, как вы выразились, исходит от La Signora. Она требует объяснить случившееся в течение двух дней. В настоящее время все операции, связанные с этим заказом, заморожены. Через два дня — считая с сегодняшнего — документы будут переданы в полицию.
— В полицию? — Дон побелел. От его самообладания не осталось и следа, руки дрожали, голос срывался. — Смешно! Это дело в какой-то степени семейное. Мы не хотим официального следствия, не хотим огласки…
— La Signora нужны результаты. Чего бы это ни стоило.
Тут Дон сделал паузу, лихорадочно пытаясь нащупать какой-нибудь способ извернуться и выбраться из пропасти, неожиданно разверзшейся под его ногами.
— Поскольку за заказ отвечал Тони Авано, легко понять, откуда дует ветер.
— В самом деле. Но я не упоминал о том, что это заказчик Авано.
— Это просто предположение. — Дон вытер рот тыльной стороной руки. — Заказ крупный…
— Я не говорил и о том, что Кардианили относится к крупным заказчикам. У вас есть два дня, — тихо повторил Дэвид. — И послушайтесь моего совета. Подумайте о жене и детях. La Signora отнесется к вам с сочувствием, если вы докажете, что боролись за дело и за свою семью.
— Не говорите мне о моей семье. Я был Джамбелли всю свою жизнь. Остаюсь им. И буду Джамбелли даже тогда, когда вас не станет. Мне нужно это досье.
— Вы его получите. — Дэвид проигнорировал властно протянутую руку и закрыл папку. — Через сорок восемь часов.
Дэвида сбивало с толку, что Донато Джамбелли оказался настолько не готов к разговору. Настолько несообразителен. «Но не невинен», — думал он, пересекая площадь Святого Марка. Донато был в грязи по уши. И все же не мог ничего придумать. Из чего можно было заключить, что командовал тут не он. Возможно, Авано. Очень возможно, хотя украденная им сумма сильно уступала тому, что присвоил Донато.
Но Авано был мертв уже четыре месяца.
Детективы, расследующие его дело, будут рады новой информации. Однако как эта грязная история скажется на Пилар?
Чертыхнувшись себе под нос, он подошел к одному из столиков, тут и там стоявших вдоль тротуара. Сел и какое-то время молча следил за толпой туристов, входивших и выходивших из собора. Входивших и выходивших из лавочек по краям площади.
«Авано доил компанию, — думал он. — Это было уже известно и доказано. Но то, что лежало в кейсе Дэвида, коренным образом меняло картину. В этом деле принимал участие и Донато».
А Маргарет? Ничто не говорило о том, что она знала о мошенничестве или принимала в нем участие до своего повышения. Неужели она так быстро переметнулась? Или узнала о фальшивых счетах, и это знание стоило ей жизни?
Как бы там ни было, все это не давало ответа на самый жгучий вопрос: кто стоит во главе? Кто тот человек, к которому наверняка обратится за указаниями и помощью запаниковавший Донато?
Донато легко поверил, что La Signora передаст дело в полицию. Поверит ли в то же самое таинственный «кто-то»? Воз-можно, он — или они — окажутся более хладнокровными и разоблачат блеф?
В любом случае через два дня Донато Джамбелли вышвырнут. И это только добавит Дэвиду головной боли. Дона придется кем-то заменить, и заменить быстро. Внутреннее расследование будет продолжаться, пока не удастся ликвидировать все течи.
Его пребывание в Италии придется продлить. А ему отчаянно хотелось домой.
Он заказал бокал вина, посмотрел на часы и вынул сотовый телефон.
— Мария? Это Дэвид Каттер. Можно Пилар?
— Минутку, мистер Каттер.
Он попытался представить себе, где в данный момент находится Пилар и чем она занята.