Жеребята
Шрифт:
Новый начальник сокунов с готовностью ответил:
– Да, о мкэ ли-шо-Нилшоцэа!
– А где отрасль правителя Фроуэро?
– Не нашли, о служитель Темноогненного!
– отрапортовал сокун.
– Тем лучше, - пробормотал Нилшоцэа себе под нос - так, чтобы никто его не расслышал.
Загръар - Странник Сокола
Мальчик-подросток, обритый наголо, с батрачьим мешком за плечами, шел по каменистой дороге среди осенних полей страны Фроуэро.
– Гоэрто!
– вежливо
– Работника не надо?
Иногда работник был нужен, и мальчишка уходил на поле до вечера, а потом до утра сидел у костра или в корчме с другими работниками и разными досужими людьми.
– Куда ты держишь путь, мальчик?
– спрашивали его.
– Хочу найти своих родственников, - отвечал он.
– Я вырос в Аэоле, а теперь возвращаюсь на родину. Все мои близкие умерли в Аэоле от поветрия, и мне ничего не остается, как вернуться на землю своих предков, хоть я и плохо говорю по-фроуэрски.
– А ты вовсе не забыл фроуэрский!
– хвалили его собеседники, хлопая по плечу.
– Молодец!
– Вспоминаю понемногу, - скромно говорил мальчик.
– Да, это язык твоей матери, и ты не забудешь его, как не забыл язык Анай священный младенец, Оживитель Гаррэон-ну!
– сказал кто-то воодушевленно и печально.
А кто-то из тьмы за костром спросил его:
– Ты Уурту Темноогненному молишься или Соколу?
– Соколу Оживителю, - твердо ответил мальчишка. Все вокруг облегченно вздохнули и заулыбались.
– Не пропитался ты темным огнем в Аэоле, молодец!
– воскликнули его собеседники.
– Но как твое имя?
– Загръар, - кратко ответил мальчик.
– Странник. Лучшего имени и не сыскать мне.
Он подхватил свой тощий мешок и сказал:
– Мне пора.
– Да будет Анай твоей спутницей, и Сокол да осветит твой путь, - благословил его старик в светлом плаще печальным и возвышенным голосом - это был жрец Фар-ианна и Сокола-на-скале, изгнанный новыми жрецами из своего маленького храма у реки.
Когда Загръар ушел по темной осенней дороге, то старик-жрец Фар-ианна и Сокола-на-скале тихо проронил:
– Это - особый мальчик. Уж не вестник ли он самого Сокола Гаррэон-ну, посланный Оживителем испытывать сердца верных людей?
– Ты бредишь, дед, - говорили одни, - ты соскучился по лежанке в своем маленьком уютном храме.
А другие подходили ближе и слушали.
– Вы слышите, как бьются под землей воды? Сокол-Оживитель ждет своего часа... Отец наследного царевича, благородного юноши Игъаара, повадился ходить и слушать голоса болот - и мощные, чистые воды, что таяться под скалой Сокола, уже подступают к границами земли, уже омывают самые глубокие корни деревьев... О, несчастный Игъаар! О, несчастная стана Фроуэро! О, дети реки Альсиач! Смилуйся над нами, мать Анай!
– Уж не карисутэ ли этот Загръар?
– говорил другие, пока жрец Сокола плакал.
Но Загръар уже был далеко - шаг его был скор и он быстро шел по дороге между лесом и полями.
...Однажды на дороге у колодца он увидел нищего, над которым
Нищий отпустил ржавый ворот колодца и выпрямился во весь рост и мальчишки инстинктивно, как-то по-собачьи отступили на шаг, испугавшись того, каким он был высоким. Он был очень истощенным, еще не старым человеком - и по растерянности его нездешне красивого лица, по взгляду, обращенному мимо своих хохочущих мучителей - в неведомую и невидимую даль - Загръар вдруг ясно осознал, что этот человек - полностью слеп. И не только это понял Загръар, побежавший со всех ног к колодцу, около которого стоял молодой слепец. Он мчался, задыхаясь, и старый мешок побирушки с засохшими лепешками часто и больно ударял мальчика по спине.
Загръар бежал и бежал к нищему, которого мальчишки уже оттеснили от колодца и подталкивали к сточной канаве - слепец не видел ее, и они, гадко хихикая, уже предвкушали свою гнусную радость. Они плевали в лицо страннику и хлестали его по голеням длинными волокнистыми стеблями травы ораэг.
– Аэолец!
– кричали они.
– Грязный аэолец! Убирайся в вонючую лодку своего Шу-эна!
А он молчал и смотрел куда-то мимо них, в небо, где из-за осенних туч светило солнце - и мальчишкам от этого становилось еще смешнее, чем от попыток слепца невпопад отбиваться от своих маленьких мучителей. Его бессвязные движения, непонятные и смешные для зрячих, вызывали смеховую икоту у его преследователей.
– Аэольский золотарь! Пришел к нам во Фроуэро на заработки? Так отправляйся же скорее на работу, бездельник!
– кричали они, осмелев донельзя и тесня его к зловонной сточной канаве.
...Загръар врезался в галдящую и хохочущую толпу, раздавая весомые затрещины и зуботычины направо и налево. Никто из мальчишек не ожидал такой силы и ловкости от побирушки, и они с испуганным визгом разбежались во мгновение ока.
Тогда Загръар протянул руку слепому и сказал:
– Пойдем со мной. Меня зовут Загръар, я фроуэрец, но вырос в Аэоле. Будем странствовать вместе. Проживем как-нибудь! Милости Всесветлого хватит на всех, и Анай нас укроет.
И он повернул старый скрипучий ворот и набрал чистой воды - чтобы слепец смог умыться и напиться. И слепец сказал тихо:
– Спасибо тебе, Загръар...
И тот беззвучно расплакался от звука его голоса - счастье, что слепой не мог видеть слез на лице у гладкоостриженного рыжеволосого мальчика-побирушки.
А потом Загръар достал из своего мешка сухие лепешки, и они разломили их, и съели, запивая сладкой и холодной водой из колодца, чтобы потом продолжить путь.
Дочь реки Альсиач