Жернова. 1918–1953. Книга двенадцатая. После урагана
Шрифт:
– Да честное же слово – одно лишь желание проведать! – воскликнул Михоэлс с такой искренностью и обидой, что на глаза его навернулись слезы. Он смахнул их пальцем и некоторое время смотрел в сторону. Затем, горестно вздохнув, пожаловался: – Работы много, и туда надо зайти, и сюда, а времени нет, а тут такая оказия, вот я и решил зайти.
– Ну, коли не врешь, давай угощу чаем, – снизошла Ольга Евгеньевна.
– Нет, нет! Спасибо! Я уже пил. Пойду. Вижу, что у вас все хорошо, по-другому и быть не может, а у меня еще две встречи.
– Ну, как тебе будет угодно, – без всякого сожаления произнесла Ольга Евгеньевна.
Покинув квартиру Аллилуевых, Михоэлс, не дожидаясь лифта, пошагал
Теперь остается лишь одна надежда – на жену Молотова Вячеслава Михайловича. Она верная еврейка и сделает все возможное. Однако реально влиять она может только на своего супруга, который, посылая его, Михоэлса, в Америку в сорок третьем, намекнул тогда насчет Крыма, о чем и без того судачили по всей Москве. Теперь Молотов почему-то помалкивает, а это означает, что вопрос до сих пор не решен самим Сталиным. Но ждать, когда Сталин раскачается, недопустимо: татар, болгар и греков из Крыма вытурили, на их место заселяют русских, белорусов и украинцев, которых выселить будет не так просто, а жить с ними – какая же это будет еврейская республика? Никакой. Следовательно, надо тормошить Сталина снизу всеми способами.
Худо, что Сталин не отвечает на письмо Еврейского антифашистского комитета, в котором проблема Крымской еврейской автономии поставлена ребром и обоснована всем ходом исторического развития: ведь евреи обосновались в Крыму раньше, чем мир услыхал о каких-то там русских и татарах. К тому же еврейская автономия в Крыму – это выгодно не только для советских евреев, но и для всего СССР. И это понимают все, кого ни спроси. Особенно на Западе. И его, Михоэлса, председателя Еврейского антифашистского комитета, таки дергают со всех сторон по этому поводу. Даже из Америки. И даже по поводу развода Светланы с Морозовым. А он им ничего вразумительного ответить не может. Хотя бы из чувства благодарности к тем евреям, которые собрали немалые деньги для воюющего Советского Союза. Зря он, что ли, лез вон из кожи, уверяя их, что в СССР евреям живется во много раз лучше, чем где бы то ни было. И это после того, как тысячи и тысячи из них, – причем, самых лучших, – были расстреляны или загнаны Сталиным в сибирские лагеря в конце тридцатых годов. Дурацкое, если так можно уже выразиться, положение.
Михоэлс посмотрел на часы: без четверти пять. На пять часов у него назначена встреча с Полиной Семеновной Жемчужиной. И он, заметив такси, шагнул с тротуара на проезжую часть и поднял руку.
Глава 14
Полина Жемчужина ожидала Михоэлса в его кабинете в Еврейском театре, просматривая какие-то бумаги, привезенные с собой. Это была дама довольно бесформенного телосложения, с резкими чертами лица, с черным пушком над верхней губой.
– Опаздываешь, Соломон, – произнесла она с осуждением, подняв голову с гладко зачесанными назад волосами, разделенными на пробор.
– Извините, Полина Семеновна, не мог поймать такси.
– И что?
– Безрезультатно.
– Я другого и не ожидала. Дочь такая же упрямая и взбалмошная, как и ее покойная мать. Но еще глупее и упрямее.
– К сожалению, – согласился Михоэлс, усаживаясь на стул с высокой спинкой и вытирая платком взопревшее лицо. – Даже не знаю, что делать.
– Ничего пока не надо делать, Соломон. Вячеслав Михайлович целиком и полностью на нашей стороне и обещал напомнить Сталину о нашем вопросе. Но для этого надо иметь подходящий момент. Что же касается создания государства Израиль, то в этом вопросе Сталин целиком и полностью за. Сейчас для всемирного еврейства одна задача: опираясь на Советский Союз, сломить сопротивление Англии, заставить ее пойти на создание Израиля…
– Англичане боятся, что СССР посредством Израиля установит свой контроль над Ближним Востоком, вытеснит оттуда Англию, – перебил Жемчужную Михоэлс. – Об этом мне говорили в Америке. Там, кстати, тоже опасаются усиления СССР. Об этом же пишут в западной прессе.
– Что ж, англичан и американцев понять можно. Тем более мы должны быть осторожны в своих высказываниях и поступках. Наша задача – усыпить бдительность тех, кто этого опасается. Мы должны неустанно доказывать, что еврейское государство Израиль станет фактором мира и процветания для всех народов.
– Мы-то будем стараться, а вот евреи Палестины постоянно вооружаются, создают боевые группы, проводят террористические акты против англичан, чем и сводят наши старания к нулю…
Жемчужная нахмурилась и с осуждением посмотрела на собеседника.
– Мы не имеем права осуждать их за это, – произнесла она жестко. – Вопрос должен решиться в ближайшие годы, пока арабы находятся в состоянии спячки и не готовы к отпору. А каким образом он решится, не столь важно. Думаю, что как только разрешится вопрос с Израилем, так сразу же сам собою разрешится вопрос и с Крымом. Проблема заключается в том, куда девать русское… а вернее сказать, славянское население Крыма. Сразу всех не переселишь, а не сразу – кто-то должен замещать это население планомерно и так, чтобы не снижалось производство сельхозпродукции. Но для этого надо иметь еврейский контингент сельского направления. Увы, он не слишком велик…
– Правильнее сказать, он слишком ничтожен, – поправил Жемчужную Михоэлс.
– Согласна. Но без привлечения евреев к сельскому хозяйству мы не решим проблему Крыма. Надо будет использовать тех евреев, которые живут на Кавказе и занимаются сельским хозяйством. Думаю, что аграрии найдутся и в других странах. Все остальное вполне решаемо. Надо лишь планомерно увеличивать процент еврейского населения Крыма, особенно в Симферополе, вытесняя русских с партийных и административных постов…
– А Севастополь? – снова нетерпеливо перебил собеседницу Михоэлс, с надеждой вглядываясь в ее черные глаза.
– Это проблема отдаленного будущего. Не стоит ее пока даже трогать. Но и оттуда надо вытеснять русских.
– Да, я понимаю… Хотя, если иметь в виду базу Черноморского флота…
– Повторяю: это вопрос будущего, – оборвала Михоэлса Жемчужная. – Сейчас главное – сплотить всех евреев СССР на базе Еврейского антифашистского комитета, чтобы, когда вопрос о заселении Крыма встанет на повестку дня, в наших рядах было полное единодушие.
– Да-да, я понимаю. Мы этим занимаемся, но далеко не во всех евреях встречаем понимание и усердие в этом направлении, – вспомнил Михоэлс высокомерную отповедь Морозова. – Да и Сталин косо смотрит на расширение влияния ЕАК на другие республики и области.