Жертва ума
Шрифт:
– Лучше скажи, что ты теперь думаешь делать?
– спросила она.
Хану замешкался. Такая постановка вопроса подразумевала, что у него уже был какой-то план. Стоит ли говорить о записке от Марты? А кому он еще мог теперь доверять? За воротами его ждала толпа во главе с кровожадным директором. В таких условиях, шансы добраться до порта были ничтожными. Классический вариант с заложником? Его встретят хохотом, никто не поверит, что он сможет справиться с Инной, даже если бы она согласилась это сыграть. В заложники мумию? Рассыпется прямо
– Мне надо как-то добраться в порт и найти там Таши, - неуверенно сказал он.
Лицо у девушки вытянулось от удивления. Судя, по тому, как она захлопала глазами, он сообщил ей что-то поразительное.
– Невероятно, но это начальник местной таможни и очень старый друг отца...
– потрясенно произнесла Инна, - Ты уверен, что не перепутал имя? Кто тебе сказал это?
– Марта после лекции. Ты же сама меня туда послала, - ответил Хану, не понимая, сделала ли тогда это она специально.
– Да, мне нужно было занять тебя чем-то, пока я советовалась с отцом, - сказала Инна, согласно кивнув.
– Внизу, ты там был у всех на глазах. По крайней мере, не сделал бы попытки выйти на улицу, психанув, столкнувшись с 'домашним арестом' до тестов. Очень важно, чтобы ты чувствовал себя достаточно свободно и комфортно до этого. Никогда вот не думала, что Марта осмелится пойти на это, - задумчиво добавила девушка.
– Пойдет на что?
– переспросил Хану.
– Будет работать против Бюро. Она одна из наших лучших и ценных профессоров кафедры.
– Ладно, пока оставим это. Как мы можем добраться в порт?
– спросил Хану, обеспокоенный отсутствием плана.
Инна посмотрела на цветные витражи вверху. Они уже почти не давали света, солнце почти спряталось за горами.
– Это большое розовое здание таможни у причала. Центральный вход, первый этаж. Я бывала там не раз и пойду с тобой. Им скоро придется убрать оцепление. Сейчас уже будет время 'бродячих'.
– уверенно сказала Инна.
– Мы снимем одежду и смешаемся с их толпой?
– предположил Хану.
– Тебя растерзают мгновенно. Они прекрасно чуют постороннего, - девушка посмотрела на него, как на круглого идиота.
– У меня есть план. Я думаю.
Хану ничего не оставалось, как просто заткнуться и покорно ждать, пока ему сообщат план побега, зреющий у нее в голове. Он слишком плохо знал город и все обстоятельства, чтобы предложить самому что-то дельное.
15
Быстро темнело. В зале догорали толстые восковые свечи, выхватывая застывшую фигурку Инны пляшущим светом. Она, обхватив голову руками, безмолвно сидела под столь же молчаливой мумией, видимо отшлифовывая в уме детали своего плана.
Хану вспомнился их вечер на террасе, когда они наслаждались тишиной и вечерним покоем. В ту минуту, забыв обо всем, он просто любовался сказочной красотой девушки и видимо, был совершенно счастлив. Если бы это было возможно, то вероятно, стоило бы залить эту минуту в стекле и находится в ней вечно. Может быть, это и называют любовью?
Неопределенность, которая так ранее угнетала его, казалась уже не самым плохим вариантом. Ее хотя бы, сопровождала надежда. Теперь, Хану уже точно узнал, что его хотели убить, но от появления такой уверенности в этом, легче явно не стало. Он бы отдал уже все, чтобы вернуть и тот романтический вечер, и ту неизвестность. И особенно ту, прошлую Инну, когда он все еще надеялся. Когда боялся признаться даже самому себе в том, что жаждет взаимности. Где-то в самом драгоценном уголке своего ума, берег мечту, что она полюбит его. Совсем слабый, но очень теплый, прекрасный и чистый огонек еле заметной свечи, который он не решался показать даже самому себе, но бережно хранил его на задворках сознания, словно опасаясь как-то сглазить или осквернить чем-то. Хану не знал, любит ли он ее сам, ведь за прошедшие эти два дня всерьез рассуждать о таком - было просто нелепо.
И где она теперь, его светлая Инна? Где тот, дорогой образ, который, нигде не существовал, помимо его собственного ума и разыгравшегося воображения? Ее образ, по-прежнему был в том же сердце, но он уже никак не соответствовал жестокому и равнодушному настоящему. Этой сказочной девушки никогда и не было, а единственное место, где она бы появилась на какое-то короткое время - был только его собственный мозг. Это нежное и прекрасное существо, никак не могло соответствовать капризному и дерзкому в своей боевой ярости чудищу, которое теперь, уже сидя рядом, видимо, строило далеко идущие планы по завоеванию необъятного мира. И на этот раз, Хану уже действительно был жертвой. Но жертвой только своего ума.
Огонек свечи грустно прощался в его голове, тихо угасая на глазах и унося в светлый мир несбыточных надежд, умирающую птицу несбывшейся любви, подбитую безжалостной стрелой разочаровывающей и холодной реальности.
Продолжая упиваться своими несчастными мыслями в этом же духе, Хану разжалобил себя этой тоской до такой степени, что у него из глаз брызнули слезы. Он, смутившись, хотел было поднять руку, чтобы незаметно смахнуть их. Но она осталась на месте. Ничего не понимая, он еще раз пытался повторить попытку, но все так же безрезультатно.
Паника захватила ум, он пытался вскочить, но не смог изменить даже направление взгляда. Хану беззвучно кричал от ужаса, но из парализованного рта не вырвалось ни звука. В голове застучало, как будто ее сильно встряхнули, основательно взболтав и перемешав содержимое. С вестибулярным аппаратом, тоже были проблемы. Пол закачался, словно палуба небольшого кораблика в шторм и стало совсем непонятно, где же находится верх или низ. Хану уже не мог привычно компенсировать такую неожиданную качку обычным напряжением мышц, но почему-то все же не падал.