Жертвы Северной войны
Шрифт:
Вот, скажем, был случай…
Так… Надо заняться делом. Эдвард уже знал за собой появившуюся последние два месяца страсть к воспоминаниям — и знал, что их надо опасаться, как огня. Потом. В другой раз. Позже.
— Элисия, ты с собой захватила отчеты Кингсли и Паоло?
— Захватила, — она кивнула. — Так и думала, что вы захотите их просмотреть. Только здесь свет плохой.
— На зрение я пока не жалуюсь. Давай-ка их сюда.
На зрение он действительно не жаловался: даже удивительно, если учесть, что всю молодость только и делал, что читал книги при первой же удобной (и неудобной) возможности.
Элисия достала из-под скамейки объемистую сумку и вытащила оттуда две картонные папки. Одну толстую — педанта Кингсли; другую, еще толще, Кармен Паоло. Последняя, лучшая Эдвардова оперативница, терпеть не могла и не любила писать отчеты, а посему ее доклад всегда изобиловал необработанными статистическими данными, кучей неразобранных фотографий и тому подобным. Можно было ругать ее и делать хоть по три выговора в квартал — как об стенку горох. Впрочем, результат всегда выдавала стопроцентный.
..Когда-то лучшими в отделе считались они с Алом. И втыки за неаккуратность получали по полной программе (особенно Эдвард). Потом Эдвард стал замначальника, и настрадаться от недовведенных до ума отчетов пришлось уже ему (не в последнюю очередь из-за этого он и напросился в свое время на эту миссию с эсерами). А теперь, вот уже три недели, Эдвард был начальником отдела (хотя, по всей логике, его после такого потрясающего провала полагалось бы разжаловать в рядовые… а с другой стороны — документы достал? Организацию прижал?.. Ну, национальный герой, как всегда… выть хочется от такого героизма). И о самостоятельных эскападах ему, видимо, предстояло забыть. Уволиться, что ли, и заняться свободным художеством? Вот хоть детективное агентство открыть…
Только зачем?.. Какой смысл, на самом-то деле?
Ладно, отчет. Думай об отчете. Вот он, пожалуйста, черные буковки на белом фоне… «Протокол исследования места происшествия…» Епрст! Опять!
— Элисия, пометьте, пожалуйста, послать инспектора Кингсли на недельные языковые курсы. Если не пойдет — оштрафуйте.
— Хорошо, — Элисия послушно черкнула что-то в своем блокноте.
Эдвард углубился в работу. Он не обращал больше внимания не на закат за окнами, не на темноту, которая своевольно вошла в купе через квадратное окно и расположилась, как у себя дома… не отреагировал, даже когда Элисия включила свет, только промычал что-то одобрительно. Часа за два он продрался сквозь отчет Кингсли, еще часа два разбирался с отчетом Паоло. После чего пришел в хорошее расположение духа, даже начал насвистывать.
Элисия тем временем читала маленькую книжечку в газетной обложке. Книжка представляла из себя дамский роман на кретском, но, если бы Эдвард спросил, Элисия не моргнув глазом ответила бы, что знакомится с новыми положениями оформления документации. Она очень тщательно поддерживала свое реноме идеального работника, а кретского Эдвард все равно не знал.
— Лихо, — сказал он Элисии, когда закончил. — Девочка молодец. Если бы еще имела хоть минимальное уважение к начальству — цены бы ей не было.
Элисия улыбнулась, но улыбку спрятала за книжку. Ей прекрасно была известна цена этих слов из уст Эдварда.
— Надо будет рассказать Алу, когда вернемся, пусть посмеется… — так же весело продолжил Эдвард и осекся.
И улыбка Элисии погасла.
— Извините… — Эдвард положил бумаги на сиденье, встал, и вышел из купе в коридор.
— Я соберу листы? — спросила Элисия вдогонку. — Мы через двадцать минут прибываем.
— Конечно, — ответил Эдвард негромко. — Конечно, соберите.
Когда Элисия через пятнадцать минут вышла в коридор, Эдвард стоял у окна, руки в карманах, и мрачно глядел куда-то в темноту. Взгляд его был холоден. Она знала, что он так и простоял все это время, не меняя ни позы, ни выражения лица.
Элисия против воли вспомнила маленькую девочку, которая при каждом звонке бежала к входным дверям: «Это папа!» Ведь звонок звенел так знакомо, и так знакомо поскрипывало крыльцо под весом пришедшего… конечно, это должен был быть он, иначе просто не могло быть… те похороны — всего лишь недоразумение, ее отец ни за что не улегся бы спокойно в каком-то дурацком гробу!
Но двери открывались — а за ними каждый раз оказывались совсем не те люди. В конце концов, мама сменила дверной звонок.
Разумеется, в два часа ночи платформа станции Нэшвилла была тиха и пустынна. Поезд стоял здесь всего лишь несколько минут: достаточно, чтобы подхватить пару-тройку пассажиров, буде таковые случаться. Ну или позволить кому-нибудь сойти.
В этот раз новых пассажиров не было, а сходили только Эдвард с Элисией. Поезд начал двигаться едва ли не тут же, как они ступили на перрон, и, не успели они оглянуться, как остались на станции в полном одиночестве — только горело желтое окошко в домике сторожа. Перрон представлял собой просто бетонную площадку с маленьким зданием вокзала. По ту сторону рельсов темнела молчаливая стена леса. С запада синюю высь неба изломанной темной линией прорезали горы, на востоке местность понижалась, и видно было очень далеко — железная дорога поблескивала между холмов рукотворной змеей. Осенняя влажная прохлада унесла запах нагретых рельсов — и тишина. Даже сверчок не поет. Осень уже, все сверчки спрятались на зиму. Или передохли — черт знает, что с ними перед морозами случается.
— Нас должны были встретить? — спросила Элисия.
— По крайней мере, я давал такие инструкции, — сухо ответил Эдвард. — Если меня, конечно, поняли правильно.
— Может быть, опоздали?
— Может быть. Подождем немного.
Прошло минут пять, однако никто не появлялся. Эдвард почувствовал, что начинает ощутимо мерзнуть. Черт бы подрал этот северный климат! В Столице осень еще совсем не давала о себе знать… А тут — каких-то семь часов на поезде, и уже…
В конце концов из домика вышел дежурный по станции, подошел к ним, держа в руках фонарь, и подслеповато сощурился.
— В чем дело, господа? — спросил он. — Вас кто-то не встретил? Нужна помощь?
— Спасибо, мы сами, — ответил Эдвард. — Насколько я помню, отсюда до Нэшвилла километра два?
— Больше, километра три будет, — покачал головой старик. — Днем минут за двадцать дойти можно. Но ночью… тут и волки водятся, между прочим. И холодно. Вон, девушка-то только в пиджачке…
— Спасибо, дедушка, я закаленная, — улыбнулась Элисия.
— А вы к кому, если не секрет? — спросил дежурный. — А то я тут всех знаю…