Жестокая клятва
Шрифт:
— Мне не нравится мысль о том, что ты можешь пострадать, — тихо говорю я, и он поворачивается, чтобы посмотреть на меня, его темно-синие глаза встречаются с моими. Что-то проходит между нами, на мгновение, и моя грудь сжимается, когда я всем сердцем желаю, чтобы он наклонился и поцеловал меня. Я так легко могу представить это: прикосновение его ладони к моей челюсти, тепло его руки, мягкость его губ.
— Мне не больно, на самом деле нет, — говорит он вместо этого, откидываясь назад. Я чувствую пространство между нами как пропасть, холодную и ноющую. — Это своего рода
Между нами повисает тишина, и я сижу, сложив руки на шелковой ткани юбки, пока машина едет по малолюдным улицам Бостона, направляясь к зданию, где находится мой акушер-гинеколог. Найл выглядит таким же нервным, когда мы заходим в лифт.
— Ты в порядке? — Спрашиваю я, бросая на него взгляд, и он тихо хихикает.
— Знаешь, я тоже это делаю впервые. — Он делает паузу, искоса смотрит на меня и, к моему удивлению, берет меня за руку. — Итак, я полагаю, в конце концов, у нас обоих есть что-то общее.
Я смаргиваю слезы, не в силах встретиться с ним взглядом. Между нами возникает внезапная, неожиданная близость, иного рода близость, которой я раньше не чувствовала.
— Я рада, что здесь с тобой, — тихо бормочу я. — Даже если я не хотела, чтобы это произошло.
Найл ничего не говорит, и я снова чувствую сжимающий узел беспокойства в животе. Я хочу, чтобы он тоже сказал, что рад, но я знаю, что сейчас этого может быть слишком много, ведь он ни о чем таком не просил. Ничто из этого не входило в его жизненный план, а я все перевернула.
Ожидание, пока медсестра назовет мое имя, кажется бесконечным. Найл не отпускает мою руку, пока она этого не сделает, и это меня немного успокаивает, даже если я не совсем уверена, хочет ли он держать ее, или это просто из чувства долга. Мне снова кажется, что мы не знаем друг друга так хорошо, как следовало бы для чего-то подобного, и я с трудом сглатываю, борясь с волнами беспокойства. Я напоминаю себе, что проходила через нечто похуже этого. Сидеть в кабинете врача, не такое уж великое дело.
Сначала я стараюсь сосредоточиться на деталях приема, учитывая свой рост, вес и кровяное давление.
— У вас немного недостаточный вес для этой стадии беременности, — говорит мне медсестра, приподнимая бровь. — Дома все в порядке? — Она бросает подозрительный взгляд на Найла, и я немного ощетиниваюсь.
— Все в порядке, — твердо говорю я ей. — Это просто в первый раз, и я испытываю стресс. До этого у меня было плохое самочувствие. Я все еще имею дело с последствиями этого. — Это лучшее, что я могу придумать, когда речь заходит о попытке объяснить, через что я прошла до этого, и я совершенно уверена, что эта медсестра не в состоянии справиться с этим.
— Что ж, доктор Сандерс скоро вас навестит, — говорит медсестра. — Просто посидите спокойно.
Куда бы я делась? Я переоделась в платье, которое она оставляет, касаюсь своего живота, чувствуя новый прилив нервов. Я должна убедиться, что с моим ребенком все в порядке, но я все еще с трудом верю, что там что-то есть.
— Все будет хорошо, девочка, — говорит Найл со своего места, протягивая руку, чтобы коснуться моей ноги, и я чувствую, как немного расслабляются нервы, хотя в глазах горит. У него есть полное право злиться и негодовать по поводу всего этого, и все же он утешает меня, пытается успокоить, пока я сталкиваюсь с новизной и пугающим характером всего этого.
Примерно через двадцать минут приходит врач, стройная пожилая женщина с серебристыми волосами и доброй улыбкой.
— Извините, я задержалась, — говорит она, переводя взгляд с нас двоих. — Это был напряженный день. Я доктор Сандерс.
— Изабелла Сантьяго. — Я не знаю, должна ли я использовать фамилию Найла в данных обстоятельствах или нет. Другие называли меня миссис Фланаган, но на самом деле я не меняла свою фамилию. Я не вижу реакции Найла, и не уверена, что хочу видеть. Я не знаю, что заставило бы меня чувствовать себя хуже: увидеть разочарование на его лице из-за того, что я не представилась его именем, или то, что ему просто было бы все равно.
— Найл Фланаган, — говорит он, когда доктор Сандерс поворачивается к нему. — Муж Изабеллы.
— Рада познакомиться с вами обоими. — Она немедленно поворачивается ко мне. — Итак, Изабелла, я понимаю, что это твоя первая беременность. Ты нервничаешь?
Ее добрый, материнский тон снова заставляет мои глаза наполниться слезами. Я киваю.
— Я…да — выдавливаю я, слова выходят немного сдавленными, и она смотрит на меня с сочувствием.
— Я предполагаю, что эта беременность была незапланированной?
Я качаю головой, чувствуя, как мои щеки слегка краснеют.
— Да, это так.
— Ну, в этом нет ничего постыдного. Такое случается постоянно. Но вы совершенно уверены, что хотите сохранить ребенка?
Я решительно киваю.
— Найл очень ясно дал мне понять, что это мой выбор, — твердо говорю я доктору, заставляя себя встретиться с ней взглядом, чтобы она могла точно увидеть, насколько я серьезна. — Я хочу этого ребенка. Я в ужасе, но это то, чего я хочу.
— Тогда ладно. Что ж, сегодня вы увидите немногое, только очертания того, где растет ваш ребенок, и, возможно, намек на сердцебиение. Так что не ожидайте слишком многого, но, если все пойдет хорошо, вы уйдете отсюда с самым важным знанием того, что вы и ваш ребенок здоровы.
Я киваю, закусывая губу, пока она собирает то, что ей нужно для начала. Это самые неудобные несколько минут в моей жизни, но они стоят того, когда она указывает на статичное изображение на экране, и Найл встает, чтобы подойти и встать рядом со мной, его рука слегка лежит на моем плече, пока мы оба смотрим на экран.
— Это ваш ребенок, — говорит доктор Сандерс с улыбкой, и на этот раз мои глаза действительно наполняются слезами.
— О боже мой, — шепчу я, и когда поднимаю глаза, вижу, что лицо Найла тоже переполнено эмоциями, оно очень напряжено, когда он смотрит на экран.