Жестокая клятва

Джеймс М. Р.

— Я тебя не бросаю, — твердо говорю я ей, пытаясь успокоить. — И я не пытаюсь отвергнуть тебя. Но я говорил тебе с тех пор, как мы покинули каньон, что это не может быть чем-то большим, чем то, что есть между нами, я пытаюсь уберечь тебя, а теперь пытаюсь обеспечить тебя и нашего ребенка.

— Из-за того, что я сделала. — Изабелла прикусывает губу, покрытую шрамами от того, сколько раз она жевала ее за последние дни, и я ничего не могу с собой поделать. Я протягиваю руку, чтобы коснуться ее щеки, вытирая слезы большим пальцем, и ее темные глаза встречаются с моими.

Боже, я чертовски хочу ее. Я никогда не испытывал ничего подобного, и, кажется, ничто не может подавить это. Что бы я ни делал, что бы ни происходило, мое желание к ней не исчезнет. Я тоскую по ней, даже больше, чем по Сирше когда-либо, так, как никогда раньше не испытывал ни к одной женщине.

— Изабелла, пожалуйста. — Я притягиваю ее ближе к себе, в свои объятия, зная, к чему это приведет, но не в силах удержаться от того, чтобы не утешить ее. — Пожалуйста, не плачь. Я позабочусь о тебе. Никто больше не причинит тебе вреда.

Когда мои руки обнимают ее, я чувствую, как она расслабляется в моих объятиях, и меня охватывает облегчение. Звуки ее плача стихают, и я нежно касаюсь ее лица, наклоняя его так, чтобы она снова смотрела на меня, пока я вытираю ее слезы.

— Ну вот. Не нужно плакать. Все будет хорошо. — Я бормочу эти слова своим раскатистым ирландским акцентом, слыша эхо слов моей матери, которые говорила ей моя бабушка до меня. Слова, которые успокаивают, облегчают работу. В этот момент я ничего так не хочу, как успокоить Изабеллу, но когда она придвигается ближе ко мне, ее подбородок вздергивается, когда она наклоняется в мои объятия и смотрит мне в глаза, я чувствую, что желание тоже возвращается, его приливы и отливы так естественны, как будто это всегда должно было происходить.

Я не должен был целовать ее. Я знаю это без тени сомнения. Все, к чему это может привести, это к еще большей боли, затягиванию, усложнению для нас обоих. Я хотел, чтобы момент, когда мы прибыли в Нью-Йорк, стал четким разграничением между отношениями, которые были у нас в Мексике, и теми, которые будут у нас здесь, теперь, когда мы вернулись домой. И все же, я не могу остановиться. Как будто это кто-то другой наклоняет голову, чтобы поцеловать ее полные, мягкие губы, соленые от ее слез, кто-то другой, кто чувствует, как у него мгновенно встает, когда Изабелла резко вдыхает при прикосновении моего рта к ее, пламя желания разгорается жарко и быстро.

Я притянул ее к себе на колени, прежде чем осознал это, мои руки зарылись в ее густые черные волосы, и я углубляю поцелуй, наслаждаясь вкусом ее рта, когда она задыхается и он открывается для моего языка. Ее тело мгновенно выгибается навстречу моему, ее руки вцепляются в мою рубашку, и я с сокрушительной силой вспоминаю тот момент в нашу первую ночь вместе, когда она просунула палец под мою рубашку за баром и притянула меня к себе… и все остальное последовало за этим.

Я хочу ее так же сильно, как и в ту ночь. Тогда у меня было оправдание в виде слишком большого количества текилы, соблазнительности ночи в пустыне и красивой девушки в далеком месте, но здесь нет ничего, кроме того факта, что я хочу Изабеллу, несмотря ни на что. Этот простой факт заставляет меня притягивать ее ближе, вместо того чтобы отталкивать, мой член ноет от неудовлетворенной потребности, мой язык сплетается с ее языком, когда я вдыхаю ее аромат, пробую ее рот на вкус и чувствую, что никогда не смогу полностью отпустить ее.

Каким-то образом я должен освоить это. Теперь от этого никуда не деться, наши пути не разойдутся. Нас связывает нечто большее, чем мы сами, именно поэтому я планировал отметить явный сдвиг в наших отношениях. Я хотел сделать это для блага Изабеллы, для моего блага и для блага нашего ребенка. Но все это исчезает с горячим прижатием ее рта к моему и с ее телом в моих объятиях. Я откидываюсь на подушки, она сидит на мне верхом, ее груди прижаты к моей груди, ее тихие стоны сладко наполняют мои уши, когда мои руки скользят вниз по ее спине, сжимая ее юбку, пока она раскачивается на моей ноющей эрекции.

— Позволь мне заставить тебя почувствовать себя лучше, — шепчет Изабелла мне в рот, еще глубже прижимаясь ко мне, по-кошачьи потираясь об меня. — Позволь мне сделать это для тебя, пожалуйста. Я чувствую, какой ты твердый… — Ее рука скользит между нами, массируя мой член по всей длине сквозь джинсы, и я стону. — Позволь мне сделать это.

Она прерывает поцелуй, скользя вниз по моему телу. Боже и все святые, помогите мне, я не могу произнести ни слова сейчас, хотя я очень хорошо знаю, насколько это плохая идея. Я все еще ощущаю вкус ее рта на своих губах, очертания ее тела в своих руках, и я не могу думать ни о чем, кроме того, как сильно я хочу увидеть, как она делает именно то, о чем просит, наблюдать, как она скользит у меня между ног и берет мой член в рот.

Руки Изабеллы проворно расстегивают мои джинсы, слегка спуская их с бедер, когда она сжимает меня там, наклоняя голову, чтобы прижаться носом к моему члену там, где он угрожает выскочить из моих боксерских трусов. Я стону, моя рука касается ее затылка, когда мои бедра дергаются вверх. Меня прервали на середине удара, и мои яйца сжались и ноют от потребности в освобождении, в котором я себе отказывал, мой член пульсирует. Прямо сейчас я хочу кончить больше всего на свете, и когда Изабелла вытаскивает мой член, скользя губами по стволу, звук, вырывающийся из моего горла, почти причиняет боль.

— Блядь. — Шиплю я сквозь зубы, когда ее рука обхватывает меня, в тот же момент ее губы берут головку моего члена в рот, слизывая уже скопившуюся там предварительную сперму. Она смотрит на меня снизу вверх, между моих ног, ее огромные темные глаза прикованы к моим, когда она начинает поглаживать мой член.

Это не помогает моей решимости. С первого раза, когда она попыталась опуститься на меня, Изабелле явно понравилось сосать мой член, и она быстро научилась делать это умело и так, как это нравится мне больше всего. Наблюдая за ней, я могу сказать, что она пытается доставить мне удовольствие в меру своих возможностей, обводя языком головку моего члена, надавливая на нее и проводя пальцами прямо под головкой, а я вцепляюсь в простыни кровати, мои бедра дергаются от ощущения. Я не могу придумать ни одной гребаной вещи лучше, чем ощущение горячего, влажного языка Изабеллы, скользящего под кончиком моего члена, и она это знает.

— Боже, это так чертовски приятно, — стону я, когда ее рот скользит вниз, посасывая и облизывая, пока я не чувствую, что упираюсь в заднюю стенку ее горла. Она держит меня там, ее голова покачивается, когда она сосет, и я запускаю пальцы в ее волосы, растворяясь в удовольствии.

Ее свободная рука сжимает мое бедро, напрягаясь, когда она пытается взять больше моего члена, и я стону от глубокого толчка удовольствия, который пробегает по моему позвоночнику прямо к яйцам, она толкает мой член себе в горло, ее нос касается моего живота, когда она отпускает его. Затем она поднимает на меня взгляд, ее глаза почти вызывающе прикованы к моим, когда она хватает меня за бедра обеими руками, засаживая мой член себе в горло и принимая все это по собственной воле.