Жестокая клятва

Джеймс М. Р.

Найл не смотрит на меня, его челюсть сжимается, когда он кивает.

— Да, — говорит он наконец. — Я сомневаюсь, что там что-то изменится. Я ничего не знаю о том, как быть хорошим человеком, Изабелла, и я уже однажды говорил тебе, что мне нравится жизнь, которую я выбрал. Место за столом переговоров дает много денег и власти, но это не изменит того, кто я есть. Кем я всегда был. — Его губы поджимаются, когда он смотрит в окно на приближающийся серый бостонский пейзаж. — Ты выбрала такого мужчину, Изабелла. Хотела ты того или нет.

— Я знаю. — Слова вырываются шепотом, мои руки сжимаются на коленях под тонким шелком платья. Больше всего на свете я хотела

бы найти слова, чтобы сказать Найлу о своих чувствах, но даже если бы я могла, я не уверена, что смогла бы найти в себе смелость сказать это вслух.

Остаток пути мы едем в тишине, узел в моем животе неуклонно растет. Машина останавливается перед чем-то похожим на офисное здание, серое и невзрачное, и Найл выскальзывает из машины, чтобы обойти и открыть мне дверь. Меня пробирает озноб, как только я выхожу, и я глубже закутываюсь в куртку Найла, борясь с нарастающим во мне беспокойством. Я здесь чужая, мне не к кому обратиться, кроме мужчины, который, кажется, хочет оттолкнуть меня, и часть меня жалеет, что я не поддалась на уговоры Катерины и Макса остаться в Нью-Йорке. Но я не хочу быть чьей-либо благотворительностью или обузой. Я хочу жить своей жизнью на своих условиях. Это часть того, что я выбрала, когда принимала те решения там, в Мексике, напоминаю я себе, когда мы заходим внутрь, упрямо вздергивая подбородок. Даже если тогда я этого не знала.

Найл стучит в дверь, и мы входим. Первое, что я вижу, это огромный деревянный стол, возвышающийся в центре комнаты, резной и блестящий, местами поцарапанный. Он окружен стульями, и на двух из них я вижу двух совершенно разных мужчин, хотя достаточно одного взгляда на них, чтобы понять, что они братья.

Один выглядит старше, у него темно-рыжие волосы и плотно сжатый рот, квадратная челюсть и он мускулистый, одетый в сшитый на заказ костюм темно-серого цвета. Я вижу намек на татуировки у него на воротнике, похожие на татуировки Найла, и это меня немного удивляет. Это заставляет его выглядеть опасным, как Найл, грубее даже тех мужчин, к которым я привыкла, но в нем явно чувствуется сила. Богатство тоже, хотя кажется, что оно немного неудобно сидит на его плечах, как будто костюм стесняет его.

Он стоит так же, как и другой брат, когда мы входим, и я бросаю быстрый взгляд на младшего из них. Его рыжие волосы аккуратно зачесаны назад, густая борода такая же, и он выглядит усталым. На нем светло-серые брюки от костюма, также аккуратно сшитые, и белая рубашка на пуговицах с закатанными до локтей рукавами, обнажающими руки, сильно накрашенные чернилами. Его глаза пронзительного ярко-зеленого цвета, и они смотрят на меня с намеком на подозрение. Старший брат выглядит просто сердитым.

— Коннор. Лиам. — Найл наклоняет голову сначала к старшему из двоих, рыжеволосому, а затем к рыжему мужчине помоложе. — Это Изабелла Сантьяго. Моя жена. — Он мягко подталкивает меня вперед, и я поджимаю губы, почтительно наклоняя голову, как при встрече с кем-либо из коллег моего отца.

— Приятно познакомиться. — Мой голос звучит выше и хрипло, чем мне бы хотелось, и я вижу намек на сочувствие на лице молодого человека, но глаза старшего просто темнеют, когда он смотрит на меня.

— Я не могу сказать то же самое, — натянуто говорит он. — Коннор Макгрегор. Это мой брат Лиам. — Он указывает на рыжеволосого мужчину. — Найл сказал нам, что вы двое женаты. И что ты беременна.

— Я вижу, переходим сразу к делу, — едко замечает Найл, но Коннор игнорирует его.

— Изабелла, ты можешь говорить за себя, да?

Я с трудом сглатываю, борясь с желанием поджать хвост и убежать. Присутствие Коннора ошеломляет, и это вызывает во мне страх, которого у меня не было до встречи с Диего и Хавьером, ощущение, что я заперта в этой комнате, и что могут произойти ужасные вещи, если я отвечу неправильно. Найл никогда бы не привел меня сюда, если бы думал, что они причинят мне боль, напоминаю я себе. Он их знает. Он знает, что они этого не сделают.

— Я могу, — говорю я так уверенно, как только могу, но, тем не менее, в моем голосе слышится легкая дрожь.

— Тогда говори громче. Все правильно?

— Это так. — Я нервно облизываю губы, борясь с желанием оглянуться на Найла в поисках поддержки. — Мы поженились в Мексике. Найл сказал, что это лучший способ защитить меня. — Кольцо кажется тяжелым на моем пальце, поблескивая в теплом свете комнаты. — Что касается другого, да. Я беременна. Прошло чуть меньше месяца.

— Пока рано говорить наверняка. — Говорит Лиам, нахмурившись. — Ты абсолютно уверена в этом? — Теперь в его голосе отчетливее слышится подозрение, как будто он думает, что я все это выдумала, чтобы уехать из Мексики. Но правда в том, что я никогда по-настоящему не хотела уезжать. Я не хотела оставлять свою семью, все, что я знала и любила.

Я ушла, потому что должна была.

— Врач сделал анализ крови, пока она была в плену, — категорично говорит Найл. — Это подтверждено.

Взгляд Коннора поворачивается к нему.

— И ты видел эти результаты?

— Нет. — Голос Найла остается бесстрастным. — Но эти результаты были не такими, какие Диего Гонсалес хотел услышать. Доктор не рискнул бы ответить утвердительно, если бы это не было правдой.

— Хм. — Коннор хмыкает. — И это была случайность, Изабелла? Эта беременность?

— Я… да. — Я сжимаю руки перед собой. — Я забеременела не нарочно, если ты об этом спрашиваешь.

Я чувствую, как Найл напрягается позади меня, но он не возражает мне.

— Ты понимаешь, что теперь ты под нашей защитой. — говорит Лиам, делая шаг вперед, чтобы встать рядом со своим братом. — Мы согласились поддержать твоего отца в любом конфликте, который может возникнуть между ним и Гонсалесом, и обеспечить твою безопасность в обмен на другую компенсацию. Эта часть не должна тебя беспокоить, это всего лишь бизнес, и мы выполним свою часть сделки. Особенно, если ты носишь ребенка одного из королей, которым Найл довольно скоро станет, а его долгая служба и наша дружба в любом случае гарантируют защиту тебе при таких обстоятельствах. Но есть правила, Изабелла, и ты должна им следовать. Иначе мы не сможем обеспечить твою безопасность.

— Тебе будет предоставлено место для проживания, где мы выберем, — говорит Коннор резким голосом. — Ты останешься там и не выходишь одна, без Найла, или кого-либо из нас, наших жен или сотрудников службы безопасности. Мне все равно, даже если это ради того, чтобы выпить чертов кофе на улице, ты ни на шаг не выйдешь из здания в одиночку. Ты не можешь связаться ни с кем из членов своей семьи, ни в коем случае. Я знаю, что у тебя есть сестра в Мексике, которой ты, возможно, захочешь сообщить, что ты в безопасности. Не делай этого. — Его голос, как удар хлыста, рассекает воздух между нами. — Найл и Лиам, возможно, были бы рады обеспечить тебе безопасность и комфорт, но я — нет. Если бы решения принимал только мой голос, ты бы осталась с Гонсалесом и позволила ему делать то, что он хочет. Но это касается не только меня, и поэтому… — он раздраженно указывает на меня.