Жестяная королева
Шрифт:
— Эмметт, если ты смотришь на свое будущее через плечо, ты повернулся не в ту сторону.
Что ж… Черт. Она была уверена, что не ошиблась.
— Это как-то связано с клубом? — спросила она.
— Да.
— Гребаный клуб.
Я оторвал взгляд от окна и посмотрел на свою милую, любящую маму, которая редко произносила слово «гребаный» или какие-либо его вариации, и которая никогда не отзывалась плохо о клубе. Даже после смерти папы она не говорила ничего плохого про «Тин Джипси».
— Я ненавижу этот клуб. — Ее ноздри
У меня отвисла челюсть.
— Мам, я… что?
— Я имею в виду… я не была рада увидеть твое имя в полицейском отчете в газете. Ты же знаешь, что лучше не напиваться и не играть с огнем.
Я покачал головой, задаваясь вопросом, не заснул ли за просмотром телевизора и не было ли все это сном.
— Как, по-твоему, я относилась к клубу?
— Я не знаю. — Долгие годы я думал, что она любила Цыган. Уважала братство. Она никогда не говорила папе, чтобы он покинул его. Она позволила ему развестись с ней, чтобы обезопасить себя. — Не так.
— Твой отец любил меня, но он изменял мне много лет.
— Нет.
— О, да.
Никогда. Папа не изменил бы маме. Черт возьми, даже после того, как они развелись, я не видел его с другой женщиной.
— Я вижу по твоему лицу, о чем ты думаешь. Он изменял, но не с женщиной. Его любовницей был клуб. И он любил его. Боже, как он любил его. Когда он сказал мне, что мы должны развестись, чтобы я была в безопасности, я знала, что у меня не будет ни единого шанса. Потому что он готов был разрушить наш брак, вместо того, чтобы покинуть этот клуб. И я любила его достаточно сильно, чтобы не просить уйти.
— Ты никогда не просила меня не присоединяться.
— Был бы от этого какой-нибудь толк?
— Нет, — признался я.
Я бы вступил в клуб независимо от чувств мамы. Это был мой путь, и, хотя я не сожалел об этом, были дни, когда я задавался вопросом, какой была бы моя жизнь, выбери я другой путь.
— Я понимаю, что ты предан клубу, — сказала она. — Я люблю и уважаю эту преданность, даже если не всегда могу понять ее, потому что подозреваю, что это похоже на преданность, которую я испытываю к тебе. Но все это в стороне, реальность такова… этот клуб встал между мной и твоим отцом. Мы оба позволили этому. Не повторяй наших ошибок. Не позволяй клубу украсть твое будущее, как это случилось с будущим твоего отца.
— Клуба нет.
И это был ответ.
Клуба нет.
Что бы ни случилось в прошлом с «Тин Джипси» и «Арроухед Уорриез», это не имело значения, потому что клуба нет.
Я схватил полотенце со стойки и вытер руки. Затем притянул маму к себе, чтобы обнять, прежде чем поцеловать ее в щеку.
— Спасибо, мама.
— Возьми ее с собой в следующее воскресенье. Я хотела бы познакомиться с женщиной, которую любит мой сын.
— Нова. Ее зовут Нова.
Она улыбнулась.
— Нова.
— Пока. — Я бросился к двери, схватил куртку с вешалки и шагнул в зимнюю темноту.
На дорогах было тихо, когда я мчался через город к шоссе. Я вздохнул с облегчением, что они расчистили дороги, нажал на акселератор и направился в сторону Миссулы.
Достав свой телефон, я открыл местоположение Новы. За последние два месяца она так и не удалила трекер со своего телефона. Может быть, она не знала как, или, может быть… может быть, она знала, что я проверяю его по крайней мере десять раз в день.
Каждое утро она уходила на работу в одно и то же время. Почти каждый вечер она возвращалась домой к шести, а когда ее не было там, маленькая синяя точка показывала, что она дома у матери или с сестрой. Жизнь Новы была такой же неинтересной, как и моя собственная, пока два дня назад я не увидел чек на аренду недвижимости в Орегоне.
Сначала я говорил себе, что слежу за ней просто потому, что она дочь Такера Талбота. Мы ничего не слышали и не видели от Воинов, но сейчас мы были так же прилежны, как и в течение многих месяцев. Делать было нечего, кроме как ждать и наблюдать.
Так что я наблюдал за Новой из предосторожности. На самом деле, я наблюдал за ней, потому что не мог ее отпустить.
Когда я увидел чек, мне не потребовалось много времени, чтобы найти информацию о сдаваемой недвижимости в Орегоне. Также не потребовалось много времени, чтобы найти объявление о продаже ее дома в Миссуле. То, что я сказал маме, было правдой.
Она переезжала.
Возможно, я уже потерял ее. Возможно, она отправит меня домой, не сказав ни слова. Но если был шанс, им стоило воспользоваться. Мы в долгу друг перед другом, не так ли? Просто попробовать?
Для меня не будет другой женщины. Нова полностью разрушила меня, и до конца моей жизни никто не займет ее место.
Часы в дороге прочистили мне мозги, но, несмотря на сотни миль, я не был уверен, что именно сказать. Я все еще не знал, когда припарковался на ее улице и вылез из своего грузовика.
В ее доме был включен телевизор, его мигающие цвета освещали ее гостиную и давали мне возможность увидеть коробки, расставленные повсюду, когда я подошел к входной двери. Сделав глубокий вдох, я постучал, затем позволил своему сердцу учащенно забиться, поскольку она выключила телевизор.
Она почти беззвучно подошла к двери, ничего, кроме шороха ее ног по полу. Потом вообще ничего не было слышно, как будто она застыла. Я ждал, у меня перехватило дыхание, пока, наконец, замок со щелчком не открылся.
И вот она.
Ее волосы были собраны в узел на макушке. На ней не было никакой косметики. На ней была шелковая ночная рубашка, доходившая ей до середины бедра. Толстый кардиган свисал с ее рук, когда она скрестила их на груди и уставилась на меня с выражением, которое она намеренно скрывала.