Жила Жизни
Шрифт:
Столеров прошмыгнул в свою палату. Ягода, шаркая ногами, вышел из больничного барака. Столеров, после его ухода, появился снова у Князя. Тот недовольно проговорил:
– Подслушивать нехорошо, интеллигент.
Столеров смущенно усмехнулся.
– Понравились вы мне, как человек, вдруг что-нибудь произошло бы.
– Ягода сам на мокруху никогда не пойдет, тем более в отношении меня, нас очень многое объединяет. Сверни мне , Столер , лучше папироску, курить хочется, устал я что – то.
Но поспать Князю не удалось, буквально
– Очень хорошо.
И пнув ногой дверь палаты, где лежал Князь, вошел во внутрь, даже не закрыв за собой дверь, поэтому суетившийся у печки Столеров опять стал свидетелем не очень – то ласкового разговора.
– Что , урка, глаза прищурил ?
– А , что мне, начальник, может и дышать нельзя ?
– Не остри ! – резко отрезал Брючков. В твоем положении плакать лучше.
Брючков присел рядом с ним на кровать, где только – что сидел вор Ягода.
– Хуже не будет.
– Как сказать.
– Ты что, местный Кум?
– Не кум, а начальник оперчасти.
– Значит ,самый старший кум,– заключил Князь.
Брючков закурил сигарету, использованную спичку кинул Князю в больничный тапок. Он вел себя бесцеремонно.
– Что , осужденный Остапенко, делать думаете ?
Князь непринужденно ответил:
– Жить, начальник, раз выжил.
Брючков выпустил дым через нос, покачал головой.
– Трудновато тебе дальше жить придется, урки тебя не примут. Что из себя представляешь я знаю. Ты так это дело не оставишь.
Князь наигранно усмехнулся.
– Какое дело, начальник ? Я же не прокурор, чтобы дела стряпать.
– Ты мне, Остапенко, дурочку здесь не пари, у меня здесь ваша братия тихо живет, так сказать, живем душа в душу, полюбовно. И мне здесь беспорядки не нужны. Тебе это понятно ,мразь ?
Князь протянул:
– Понятно… кум, как не понять, только ведь я тебе этого обещать не могу.
– Почему ?
– Так ты ведь сам говоришь, братва на меня зуб точит, значит не получится полюбовно, как ты хочешь, разойтись.
Брючков глубоко затянулся едким тобачным дымом, опять выпустил клуб дыма из носа.
– То что пришьют тебя, это ерунда. Дело в том, что в лагере есть людишки, которые тебя уважают до сих пор и пойдут за тобой. С одной стороны, это мне на руку, но есть одно но, их меньше, чем людей Ягоды, вы проиграете. А шуму наделаете на все управление. Короче говоря, я договариваюсь с Ягодой, чтобы тебя не трогали, ты обещаешь мне не мутить в лагере воду, иначе сам лично пущу в расход, время военное.
Брючков поднялся на ноги, бросил на грудь Князю три папиросы.
– Это тебе за то, что кровь ради Родины проливал.
Глава 8
Брючков снял свой белый офицерский полушубок, стряхнул с него снег, повесил его на вешалку у двери, шапку положил на шкаф, размял замерзшие пальцы. Подошел к тумбочке, достал початую бутылку спирта, налил пол стакана, выпил, запил из заварочного чайника, довольно покряхтел, расположился в удобном кресле за столом, откинул голову на спинку стула, вытянул ноги, закрыл глаза, и по видимому задремал, так как вздрогнул от скрипа входной двери кабинета, открыл резко глаза. И расплылся в довольной ехидной улыбке. Перед ним стояла Маша в своей дорогой шубе, сшитой ее любимым дедом. Несмотря на то, что на улице был сильный мороз, Маша была бледной, было заметно, что она боится и с трудом держится на ногах от страха, она с трудом выдавила из себя:
– Я пришла к вам.
Брючков наслаждался своим положением, делая вид, что ничего не понимает, проговорил :
– Милая Маша, что случилось, дорогая ? Чем я тебе могу помочь ? Не стесняйся, спрашивай, я всегда к твоим услугам. Присаживайся, в ногах правды нет, дорогая.
Маша неуверенно присела на табурет, стоявший возле стола.
– Я хочу с вами поговорить, товарищ Брючков.
Брючков участливо кивнул головой.
– Конечно, поговорим, Машенька, я слушаю тебя, милое дитя.
Дрожащим голосом Маша спросила:
– Почему вы арестовали моего дедушку ?
Брючков развел руками.
– Милая Машенька, вы же сами знаете, что ваш дедушка ненавидит советскую власть.
– Я ничего такого не знаю.
– Ну как так? Не вы что ли, Машенька, сказали мне по секрету, что ваш дедушка ненавидит нас, чекистов? Может быть у вас есть другой дедушка ? Может мы арестовали не того ? Это же твой дедушка Пантелей ?
– Да , мой.
Тогда ошибки не произошло, мы выявили с помощью вас врага народа, вы заслуживаете благодарность.
Брючков поднялся со своего места, тело Маши затрясло мелкой дрожью, он подошел к ней со стороны спины. Маша тихо проговорила:
– Вы же знаете, что мой дедушка никакой не враг народа, вы меня неправильно поняли.
Брючкову надоела игра, он хотел побыстрее добиться неизбежного, он прямо задал ей вопрос, положив свои руки ей на плечи:
– Маша, давай напрямую.
Маша кивнула головой. Брючков продолжил :
– Ты хочешь, чтобы я освободил твоего непутевого деда ?
– Да.
– Но ты ведь умная девочка и знаешь, что такие дела так просто не делаются.
– Да.
– Что ты можешь мне предложить ? Что у тебя есть ?
Маша сгорала от стыда, она не знала, что делать целых два дня, после ареста дедушки. Она все рассказала бабушке и матери, которые прокляли ее, и уже два дня не замечали. Их добрые отношения превратились в настоящий ад. Встречи с Кузьмой она избегала, так как боялась, что узнай об этом Брючков, он непременно так же отыгрался и на нем.
– У меня есть то, что вам нужно товарищ Брючков.