Жила Жизни
Шрифт:
– А ты , парень, говорил, что выживу.
Кузьму охватила ярость, он выхватил нож, сбросил с себя лыжи и кинулся на Калистрата, выкрикнув:
– За что дед ?
Дед Калистрат хоть и был стар, все-же в нем была сила и реакция старого охотника была отменной. Он вскинул свой карабин и успел дулом ткнуть в грудь кинувшегося на него молодого парня, уверенно грубо проговорил:
– Остуди пыл,сынок ! Пристрелю не задумываясь.
Вмешался дед Пантелей:
– Не надо , Кузьма, ничего сейчас не изменишь, что поделаешь , если Калистрат – дрянь человек, о матери подумай, навлекешь беду на всю семью.
В подтверждение
– Вот именно, упрячут в каталажку самого, тогда узнаешь.
Слова деда Пантелея возымели на Кузьму должный эффект, он беспомощно опустил руки. Калистрат проговорил:
– То-то же, забыл что начальство приказало, чтобы всех кончали, опер. Брючков не любит, чтобы его ослушались.
Калистрат повернулся ко всем остальным охотникам, приказал:
– Пошли, мужики, мы свое дело сделали.
Калистрат сорвал с мертвого беглого бирку, пришитую к тонкой каторжанной тужурке и первым двинулся в тайгу. Дед Пантелей обнял за плечи Кузьму, проговорил:
– Не огорчайся , сынок.
С униженным самолюбием Кузьма ответил:
– Я ведь ему обещал, что он выживет.
Понимаю, Кузьма, видать, такова его участь, прими Господи его душу. Пошли, надо возвращаться.
К Кузьме подъехал брат Митрофан, протянул ему его ружье, улыбаясь подковырнул брата:
– Не плачь по этой твари, он и так бы умер.
Митрофан двинулся в лес за дедом Пантелеем. Кузьма закинул за спину вещмешок и карабин, виновато покосился на труп Ивана, проговорил:
– Извини.
И пошел догонять охотников. Через несколько минут он нагнал деда Пантелея, у того было задумчивое лицо, Кузьма подумал, что дед тоже переживает этот скверный случай, поэтому сказал:
– Спасибо тебе, дед Пантелей.
– За что , Кузьма ?
– За то , что поддержал меня. Я ведь вижу , ты тоже переживаешь о случившемся.
Дед Пантелей усмехнулся.
– Сынок, я об этом даже не думаю, на мне таких грехов больше , чем предостаточно, лагерное начальство нас использует в качестве собак ищеек не один десяток лет, мы в этом деле незаменимы. Просто у меня есть еще совесть и я считаю, что зэки – тоже люди и у них есть такие же права на жизнь, как и у нас, ты не представляешь, Кузьма, сколько у нас люду сидят в лагерях за не понюх табаку. Просто я думаю о другом.
Кузьма поинтересовался:
– О чем, деда ?
– Ты, Кузьма, человек с душой, поэтому тебе скажу.
– Могила, никому не проболтаюсь.
Дед Пантелей горестно, загадочно выдохнул:
– Калистрат ведь не пришил тех двоих.
Кузьма удивился:
– Как это ?
– А вот так , сынок, я ведь трупов не видел и Митрофан их не видел. Калистрат сказал, что они трупы в реку скинули в полынью. И крови на снегу не было, даже лыжи куда-то пропали. Усек ,Кузьма?
– Да ведь лыжи для охотника у нас зимой на вес золота.
– То-то и оно , сынок, не чисто здесь, не чисто.
Ночевать в лесу охотники не стали и вернулись в деревню в два часа ночи следующего дня. Все разбрелись по домам, решив утром доложить начальству лагеря о выполненной работе. Дед Пантелей зайдя во двор своего дома и сняв лыжи, сразу заметил что – то неладное, его не встречал как всегда, верный пес по прозвищу отважный. Пантелей приставил свои лыжи к поленнице, плохое настроение сменилось тревогой. На всякий случай он передернул затвор на своем карабине, в деревне кое – где лаяли собаки, значит кто – то где то не спал. Дед Пантелей, подходя к собачьей конуре, позвал пса:
– Отважный, дорогой , я вернулся.
Собак охотники в погоню не брали по причине того,чтобы преследуемые всегда были застигнуты врасплох . Пес не отзывался, дед нагнулся и, в свете луны увидел, что его пес лежит в конуре, а его лохматая, большая голова разворочена пулевым ранением, сама лицевая сторона конуры также имела три пулевых отверстия. Дед Пантелей вслух проговорил:
– Значит, стреляли из автомата.
На его голос отозвались с крыльца дома:
– Правильно , Пантелей, я лично пришил его как врага народа и тебя пристрелю, если карабин не откинешь в сторону.
В свете луны Пантелей рассмотрел говорившего, это был старшина Спиридонов, в руках у него был автомат. Пантелей не мог понять, что происходит, хотел спросить Спиридонова в чем дело, но услышал за спиной как хрустит снег под чьими-то ногами, он обернулся, увидел пятерых солдат с винтовками. Спиридонов еще раз предупредил:
Бросай карабин, не доводи до греха.
Дед Пантелей спросил :
– Что с семьей ?
– Живы здоровы, пошли , тебя Брючков ожидает.
Пантелей положил карабин возле конуры, в этот момент на него налетели солдаты и начали его избивать прикладами. На шум выскочили его старая жена и внучка Маша с невесткой, Спиридонов на них прикрикнул.
– Назад , выблядки врага народа, всех порешу !
Вся деревня огласилась собачьим лаем и уже через час вся деревня знала, что всеми любимый дед Пантелей арестован, как враг народа и пособник фашисткой Германии, наивно, но это был факт для малограмотных селян.
ГЛАВА 7
Столеров профессионально прицелился топором и резко ударил по березовому полену, разрубил его на две части. После недельной лечебной профилактики со стороны начальника медсанчасти, чувствовал себя намного лучше, Горышев сделал с ним чудо. Столеров разрубил две половинки еще пополам, разрубленные поленья сложил на руку, зашел в санчасть, прошел по коридору к большой железной печи. В печи, потрескивая, догорали сосновые поленья, по больничному бараку распространялся приятный хвойный запах. Из рядом находившейся палаты донесся слабый голос. Столеров сразу понял: новичок все – таки оклемался. Горышев сделал ему операцию сам, новичок прибыл с последним этапом, в плохом состоянии: его сильно почикали ножичком, Горышев сомневался, что он выживет, так как потерял много крови. Горышев, в данный момент, находился в столовой на завтраке, и поэтому Столеров на правах санитара вошел в палату, аккуратно вытирая руки об засаленные штаны. Увидел, крепкого телосложения, новичка, но с бледно – желтым лицом. Столеров подошел к нему, присел на соседнюю кровать, спросил .
– Что, оклемался, бедолага ?
Новичок слабо, через зубы процедил:
– Бедолаги, суки, пидоры, а я стопроцентовый бродяга по жизни.
В голове Столерова промелькнула мысль: неужто, законник перед ним, неуверенным тоном поинтересовался:
– Как величать тебя, бродяга ?
Белые губы новичка тронула надменная улыбка.
– Что, хочешь в кореша набиться ?
– Да, нет. Так интересуюсь.
Новичок усмехнулся.
– Ладно, не грузись, норов у меня такой, для корешей по жизни и братвы – я Антоха Князь, слыхал ?