Жили-были, ели-пили. Семейные истории
Шрифт:
А еды тогда приготовили кучу.
Фотосессия перед нашей поездкой в Индию. 1983 г.
На даче в Переделкино
Кулебяку на три угла, делали и на четыре, делали и с одной начинкой, кулебяки вообще очень всегда любили и хорошо готовили, с запасом, а не впритык, чтобы гостям с собой досталось.
Замесить опару из половины всей муки, двух стаканов воды и дрожжей, накрыть полотенцем и поставить в теплое место. Когда опара поднимется, добавить соль, сахар, растительное масло, остальную муку и вымешивать тесто до тех
Для начинки рыбное филе обжарить или можно использовать готового лосося в собственном соку, смешать с мелко нарезанными зеленым луком и петрушкой. Для второй начинки предварительно замочить и отварить сушеные грибы, нарезать и пережарить с нашинкованным репчатым луком, для третьей – обжарить на масле мелко нарезанные морковь, репчатый лук и смешать с вареным рисом.
Раскатать тесто для кулебяки, выложить им высокую форму для выпечки. Мысленно разделить противень на три угловые части. Выложить слой рыбы с зеленью, формируя наклонную горку. Горку застелить блинчиком и выровнять с противоположной стороны слоем риса с морковью. Застелить вторым блинчиком. Сверху выложить грибы с луком и накрыть третьим блином, защипнуть края и выпекать до красивого нежно-коричневого цвета в прогретой духовке при умеренном огне. А на самом деле, чтобы не морочиться, можно было бы спокойно смешать все три начинки и сделать просто кулебяку, но на три угла, конечно, пафоснее и к случаю.
Для кулебяки понадобятся
для теста:
1 кг муки,
2 стакана теплой воды,
3 ст. ложки растительного масла,
1 ч.л. соли,
1 ст.л. сахара,
25–30 г дрожжей.
Для начинки:
500 г рыбного филе (лучше лосось, судак или треска),
лук зеленый и зелень петрушки нашинковать,
100 г сушеных белых грибов (замочить на ночь в холодной воде),
отварной рис,
морковь (сколько любите),
масло растительное для жарки,
соль и перец по вкусу.
Нажарили баклажаны с майонезом и чесноком, картошку наварили с укропчиком, мясо запекли, как тогда модно было, с майонезом. Называется почему-то такое блюдо «Мясо по-французски», хотя мне как-то не верится, чтобы французы придумали запекать что-то с майонезом, не в их вкусе это. Соус к мясу – да, майонез отдельно – возможно, хотя к мясу, наверное, все-таки, кетчуп, если по-простому, а не майонез. Просто рецепт этот хоть нежен и вкусен, но совсем уж не французский, на мой взгляд. Да и делалось это, наверное, только для того, чтобы смягчить жесткое советско-перестроечное мясо.
Мясо промыть, нарезать поперек волокон небольшими кусочками, хорошенько отбить. Натереть с двух сторон перцем и специями и выложить на смазанный маслом противень.
Отдельно смешать майонез, сметану и сливочный сыр. Посолить, еще чуть поперчить, добавить зелень и перемешать. Смазать мясо этим соусом. Лук нарезать полукольцами, залить на минуту кипятком, затем воду слить, а лук положить на мясо. Сверху положить слой нарезанных грибов и снова смазать соусом. Посыпать мясо тертым сыром. Отправить в разогретую до 180 градусов духовку на 35–40 минут.
Вам понадобятся:
200 г твердого тертого сыра,
1 банка консервированных целых или уже нарезанных шампиньонов,
2 репчатые луковицы (нарезать полукольцами),
1–1,5 кг мякоти говядины или свинины.
Для соуса понадобятся:
майонез,
сметана и сливочный сыр с зеленью типа Филадельфия в равных пропорциях, специи по вкусу.
В общем, ели-пили в основном не за первое место, а за второе рождение Ксении – уж очень эта исковерканная машина произвела на всех впечатление. И хором читали ругалки!
Через пару часов эта машина развалится по дороге
Ох, как для Ксентеря-какашки сочиню я обзывашки. Проявила Ксенька прыть, вышла в море мелко плыть! Ай, ляля! Ой, люлю! Но я ей вот что заявлю: со всей своей оравой вдали от берегов ты потакаешь нравам буржуев и врагов! Танцуя до икоты, ты под не наш мотив позоришь теплохода здоровый коллектив! Вертя блудливо задом на ихнем сквозняке, порочишь ты тем самым культуру эС эН Гэ!.. Страна, где мощь ослабла, где холод и нужда, в КРУИЗ тебя послала! А ты ее КУДА?! Обидно мне особенно, что ты, презрев отца, бросаешь тень на СОБИНОВА — великого певца!.. …Ты не права, участница! Настолько не права, что у меня кончаются приличные слова.А заканчивались ругалки вот такими стихами:
Нескромная по сути, не мисска, а мучение. Нахальная до жути, до у-мо-пом-ра-че-ни-я!!! Теперь ее положено ругать. (Так полагается.) Но что-то мне не можется. С чего-то не ругается. Кончилось мое веселье. Хватит. Больше – ни гу-гу… Я соскучился по Ксеньке. Я без Ксеньки не могу. [14]14
Рождественский Р. Удостоверение личности. – М.: Эстепона, 2002. – с.481.
Пожар
Уже с фотоаппаратом!
Дом, наш с Димкой переделкинский дом, который мы год как построили, совсем не новорусский, а бревенчатый, простой, вкусно пахнущий, загорелся в воскресенье, в 11 утра, 19 сентября 1998 года. Все были на месте: муж, двое маленьких сыновей, свекровь. В соседнем родительском доме мы втроем с мамой и сестрой смотрели фильм «Цирк сгорел, а клоуны разбежались», с Караченцовым, помните?
На участке рядом валили деревья. Одно упало на столб, искра помчалась по проводам и застряла у нас на чердаке. Из крыши потянулся дымок, но поначалу, увидев его из окна, я решила, что это сосед, как обычно после пьянки, затопил баню, чтобы прийти в себя. И первое время наблюдала, как дымок становился все клубистее, толще и чернее.
– Димка! Пожар!!!. – крикнула я из окошка мужу, который гулял с другой стороны маминого дома и ни о чем не подозревал.
Мы бросились в дом. Открытого пламени еще не было, только серый едкий дымок и пластмассовая вонь – горела проводка на чердаке. Димка побежал наверх выяснять, где именно горит, а я стала искать детей. Одного нашла по кашлю – он залез под кровать, надеясь там переждать пожар, другой сообщил, что без компьютера – а они тогда занимали полкомнаты – выходить наружу и не собирается. Еле выгнала, но компьютер попёр с собой из последних сил!
На чердаке уже было не продохнуть. Там, как и на всяком интеллигентном чердаке, стояли, лежали и висели давно не нужные, но дорогие сердцу вещи, книги и посуда – такой милый блошиный рынок, где ничего не надо, но приятно посмотреть. И пыль веков, которая успела скопиться за год.
Муж еле выполз оттуда, из-под этого барахла, кашляя и задыхаясь, и долго еще не мог прийти в себя, пытаясь избавиться от черной пелены перед глазами.
Дерево, а это был замечательный просмоленный новый сруб, горело быстро и качественно. Сначала мы носились по дому, бросаясь из угла в угол и пытаясь понять, что бы такое важное вынести, а что и не обязательно, занимались глупостями, короче, на нервной почве. Я стала выносить отцовский архив, который совсем недавно перенесли к нам в дом, чтобы разместить его в новой библиотеке, но поняла, что его так много, что сгорим вместе с ним.
Позвонили пожарным и быстро размотали зеленый садовый шланг. Напор воды был как у писающего мальчика, до огня не доставал, и Димка полез на гнилую лестницу с внешней стороны дома, чтобы поливать огонь через крышу. На чердак изнутри уже было не войти. Заперев детей у мамы и попросив приглядеть за ними – они все хотели выйти посмотреть, как красиво летят искры, – я побежала в дом вынести хоть что-нибудь. Первым делом документы, вторым почему-то все мужнины костюмы, ведь назавтра ему на работу, а больше уже и оставаться было нельзя – дым сильный, дышать нечем, треск и страх, что вот-вот рванет газ…
– Не забудь про ружье!!! – крикнул муж, наверное, посчитал, что оно почему-то не должно сгореть. Я, как Александр Матросов, еще раз бросилась в дом, закутав рот и нос шарфом, но второй этаж уже полыхал. Решив почему-то, что дача не должна сгореть вся, я поставила ружье у входа, а сама побежала помогать мужу. Он стоял на верхней ступеньке приставной лестницы и еле видной струей поливал огонь. Не успевая дойти до огня, вода превращалась в белый пар, и вокруг дыры в крыше стояло плотное облако. Всё было бесполезно. Нашими силами не потушить.