Живая статуя
Шрифт:
Какой-то уродливый хвостатый зверек, или демон, с визгом отскочил у него из-под ног. На меня Лоран больше даже не бросил взгляда, но стоило ему только махнуть рукой в сторону Жервеза, как того отпустили. Точнее, твари, удерживающие испуганного парня, вовсе не хотели его отпускать, но, очевидно, им пришлось. Даже если Лоран не пользовался у них особым авторитетом, то, в любом случае, умел колдовать. Кто-то из бывших стражей Жервеза болезненно всхлипывал, потирая когтистые пальцы, так, как если бы они были обожжены. Один из них быстро сбивал ладонями пламя, непонятным образом вспыхнувшее на его лохмотьях. Я посмотрел на Лорана с восхищением. Неужели и он может воспламенять вещи на расстоянии и обжигать. Значит ли это, что Эдвин не
Лишившись поддержки, Жервез не устоял на ногах и упал, чудом миновав придорожную грязь. Он потрясенно смотрел перед собой и даже не пытался подняться, пока я силой не заставил его встать на ноги.
Надо было бежать, пока Лоран не передумал. Хоть бегство и было унизительным, но оставаться в этой компании я больше не мог. Вряд ли мои осторожные, склонные к играм в прятки или в шарады духи смогут вступиться за меня перед подобным сборищем. Да, даже если смогут, то не захотят. Кому захочется связываться с таким сбродом. Я мог еще терпеть присутствие одного Винсента или Лорана. Они, по крайней мере, выглядели, как люди, понимали человеческую речь, при случае старались щегольнуть манерами, и все это, несмотря на то, что срок их человеческой жизни уже давно миновал. Ими можно было даже восхититься, вопреки той опасной силе, которую они в себе несли, но их сегодняшнее окружение не могло вызвать у меня ничего, кроме отвращения. Эти существа даже отдаленно не напоминали людей и уж тем более не собирались церемониться со мной, будь я хоть сто раз чародеем. Вместо того, чтобы вести беседы, споры или выказывать готовность взять новичка под свое покровительство, поскольку они старшие и опытные, эти твари предпочитали напасть даже на колдуна, как на простого человека. К чему сплетни, разговоры, смех за спиной, зачем им признавать в ком-то своего сородича, когда можно просто, игнорируя флюиды волшебства, исходящие от него, напасть и ограбить, не оставить ничего, кроме обглоданных костей.
Только теперь я понял, насколько вымуштрованными и цивилизованными были слуги, вертевшиеся возле Эдвина. Они не смели ничего предпринять без его приказа, не смели пойти вопреки воле своего повелителя. Те, с кем я столкнулся сейчас, слишком сильно от них отличались.
— Все познается в сравнении, — буркнул кто-то из моей сумки, и голосок тут же затих, оставив и меня, и Жервеза в полном недоумении. Услышав эти слова, бедняга был удивлен даже больше, чем когда на него напали. Кажется, для него оказалось большим потрясением не то, что нечисть нападает на проезжих, а то, что поклажа у меня на плече оказалась говорящей. Жервез покосился на мою сумку так, будто в ней сидело живое, разумное существо, уменьшившееся до размеров кошки…или колдовской книги.
— Ты можешь идти? — я заметил царапины на коленках Жервеза и хотел поддержать его за плечо, но он меня оттолкнул.
«Я бы побежал быстрее ездока, если бы был уверен, что за следующим поворотом нас не поджидает следующая облава», яснее слов говорил его затравленный, настороженный взгляд.
— Тогда идем быстрее, — я подтолкнул его вперед, и сам, опасливо оглядываясь, пошел за ним. К моему удивлению, никто и не пытался задержать нас. Винсент больше даже не протестовал, он только молча смотрел нам вслед и холодно усмехался. Какие-то темные силуэты скользнули прочь, уступая нам дорогу. Когда я обернулся еще раз, никто даже не шелохнулся для преследования, но, тем не менее, за спиной у нас четко раздавались какие-то звуки. Казалось, земля сейчас задрожит от чьи-то быстрых движений и погони.
Трудно было идти все время смотря через плечо, но я должен был быть уверен, что никто за нами не гонится. Я сомневался, что чья-то озорная наблюдательная мордашка высунется из моей сумки, чтобы в случае опасности предупредить меня восклицанием или болезненным щипком, поэтому приходилось полагаться только на себя. Всего на миг мне почудилось,
— Если бы не царапины, то можно было бы продать это старье и купить подарок для госпожи, — в мгновение ока Лоран оказался возле кареты и приложил пальцы к глубоким бороздам, испещрившим поверхность стенок и крыши. Следы от когтей на дверцах были еще более четкими.
— Купить?! — Винсент обиженно хмыкнул. — Я предпочитаю никогда не отдавать деньги за то, что можно взять силой или выманить хитростью. С таким же успехом я бы мог выкупить у костей, оставшихся от проезжих, этот экипаж.
С этими словами он с силой сжал правую руку в кулак, и карета, действительно, сдвинулась с места, чуть не сшибив с ног, стоявшего рядом Лорана. К счастью, он успел отскочить, так же молниеносно и ловко, как за минуту до этого спрыгнул с дерева.
Слишком поздно я понял, что очередной трюк Винсента первым делом представляет угрозу для нас, а не для неуловимого, проворного Лорана, которому, в любом случае, экипаж, мчащийся прямо на него, не причинил бы вреда. Того же самого нельзя было сказать ни обо мне, ни о Жервезе. Карета мчалась к нам с такой скоростью, как если бы ее столкнули с обрыва. Колеса вращались быстро-быстро, звенели удила. Казалось, что экипаж не движется по земле, а летит. Увы, он несся вперед не для того, чтобы заставить нас поверить в чудеса, а для того, чтобы сбить насмерть.
— Осторожнее, — я с силой потянул Жервеза в сторону, к обочине, больно ударился спиной о ствол придорожного дерева. Стенка мчащегося экипажа пронеслась всего в миллиметре от наших лиц. Один из свободно болтающихся поводьев хлестнул меня по щеке. Я ощутил, как засочилась кровь из рассеченной кожи. Лицо Жервеза тоже скорчилось от боли. Он прижал руку к колену, чтобы остановить кровотечение. Кажется, его задела острая насечка одного из колес. Сейчас я сам готов был убить Винсента за его злые выходки. Он отлично осознавал, что играет с нами, как с двумя беспомощными детьми, и, кажется, это его очень забавляло. По крайней мере, я слышал за спиной его восторженный, почти по-детски радостный смех.
Кажется, проехавший экипаж тронулся чуть назад. Я не был уверен, но понимал, что времени на раздумья нет. Если на спице одного колеса сейчас алеет человеческая кровь, то дьявольскому изобретению Винсента захочется попробовать ее еще раз.
Я потянул Жервеза с дороги в густые заросли кустарника и невысоких деревьев. Если мы скроемся в лесу, то, вероятно, сможем уйти. По крайней мере, на лесных тропках не хватит места, чтобы проехать карете.
— Подожди, я обронил там свою шляпу, — Жервез хотел повернуть назад, но я его удержал.
— Забудь о ней, когда доберемся до первой же шляпной лавки, я скуплю тебе все головные уборы, что там имеются, но только ради бога не отставай.
— Мне не нужны подарки от дьявола, — с прежним упорством возразил попутчик. — Кажется, все мы уже убедились, что твои подачки не приносят добра.
— Даже мне самому, — на ходу вздохнул я, при этом стараясь не угодить ногой ни в канаву, ни в кем-либо расставленный капкан.
— Похоже, тебе самому тоже осталось благоденствовать недолго, — очевидно, нападавших Жервез принял за тех, с кем я заключил пакт, и решил, что теперь они на полных правах явились за расплатой, а вместе со мной им удалось прихватить и всех, кто оказался поблизости. Естественно, он не спешил благодарить меня за спасение, а напротив, был уверен в том, что если бы не сел в один экипаж со мной, то несчастье его бы миновало. Я бы не удивился даже, если б Жервез забыв про опасность, затеял со мной скандал, но после пережитого потрясения он вел себя более менее — спокойно, покорно плелся за мной по зарослям или буреломам, и даже не сыпал обвинениями ни в мой адрес, ни в адрес моего проклятого золота.