Жизнь и деяния маленького Томаса по прозвищу Мальчик-с-пальчик
Шрифт:
вас, советник – увы, к вашему несчастью – и даровало мне высокую дружбу вашей души, ваше благородство, дабы утешить и укрепить меня в моей печальной участи.
Геут. О доброе, нежное сердце! Возможность излить вам душу, поведать о невероятных
моих страданиях – единственное, что укрепляет мой дух и тело, помогая выносить все эти
жуткие потрясения, иначе они давно бы свели меня в могилу.
Мальвина. Позвольте спросить, дорогой советник, воспользовались ли вы примочками, которые
Геут. О да, добрейшая, родственная душа, без них мне бы давно пришёл конец – сегодня
он предавался своей мерзкой забаве, как одержимый.
Мальвина. Можно ли придумать игру более отвратительную и извращённую?
Геут. Только он способен находит удовольствие в подобных развлечениях.
Мальвина. И всё же только эти игры и спасают вас, дорогой господин советник. Иначе он
давно бы вас зарезал и съел, ибо вы при всех несчастьях и оскорблениях, выпавших на
вашу долю, не можете похвастаться особой худобой.
Геут. О злодей из злодеев! Сегодня я совсем было решился на побег, и только мысль о вас, моей благородной подруге по несчастью, удержала меня от этого шага.
Мальвина. Дорогой мой, поверьте, это безнадёжная затея. Вам не всё известно. Вон в том
накрепко запертом железном сундуке, ключи от которого он всегда носит при себе, хранится пара волшебных, магических сапог. Не знаю, от кого и как они ему достались, только стоит ему их надеть, и каждый его шаг – в семь миль. Я имею в виду наши, английские мили. Так что, вздумай вы бежать, он просто наденет эти проклятые сапоги, нагонит вас в одну секунду и уж здесь, не сомневайтесь, прикончит.
Геут. О, чем заслужил я столь жестокий жребий – лишиться профессии и здесь, вдали от
любимой супруги, быть предметом нечестивых забав злодея и вертеть жаркое у очага!
Мальвина. Вертите, советник, как следует вертите, а то ещё, не дай Бог, подгорит.
Геут. Силы мои увядают в бездействии, и это в такое-то критическое время, когда отчизна
нуждается во мне.
Мальвина. Но разве не достойное занятие – осушать слёзы несчастной женщины?
Геут. Да, но мой ищущий дух, моя деловая сметка, моё знание людей, мой внутренний
мир, наконец, – всё пропадает втуне. Неужели все эти таланты даны мне только для того, что бы взлетать с этой проклятой доски?
Мальвина. И всё же мой удел горше вашего. Как радовалась я, став матерью, как я мечтала
всю себя посвятить моим ангелочкам и в заботах материнства забыть об их диком отце! Но
его натура сказывается во всех троих: та же кровожадность, та же дикость, и, глядя на его
потомство, я подчас содрогаюсь от ужаса.
Геут. Знаете, что здесь недавно было? Я спал в саду, вдруг чувствую – будто меня кто
ущипнул. Просыпаюсь –
изготовились, как вампиры, пить мою кровь.
Мальвина. Беспрецедентный инцидент!
Геут. А на прошлой неделе поймали зайчонка и съели живьём.
Мальвина. О кровожадное племя!
Геут. Постойте, там как будто кто-то застонал. А теперь вроде в дверь скребётся…
Мальвина. Кто бы это мог быть?
Голос Томаса ( с улицы). Будьте милосердный, пустите переночевать бедных заблудших
сироток, на улице дождь и холод, мы продрогли и промокли.
Мальвина. Дети? Ах, бедные малютки! Они и не знают, куда угодили.
Геут. Такое мудрено вообразить.
Мальвина. Впустить?
Геут. Им же будет хуже – он найдёт их и съест.
Мальвина. А если спрятать их до утра, а потом незаметно выпустить?
Геут. Поступайте по вашему благоусмотрению.
Мальвина. Счастье ещё, что малютки наверху уже спят, иначе бы я ни за что не
поручилась. ( Уходит).
Геут
О горький рок! Пыл сердца молодого
Растратить на верчение жаркого!
Порывы юных сил отдать подскокам,
Лишившись цели в истинно высоком!
Мальвина вводит детей.
Мальвина. Сюда, детки, садитесь поближе к огню, обогрейтесь, обсушитесь. Сейчас я вам
дам поесть, вы, верно, проголодались не на шутку.
Петер. Никогда в жизни так есть не хотелось.
Томас. Благодарю вас, добрая госпожа, за сострадание и милосердие.
Мальвина. Вот, мои малютки, подкрепитесь. Суп горячий. Только ешьте побыстрей, мне
ещё надо успеть хорошенько вас спрятать, пока муж не вернулся.
Томас. Добрая госпожа, ведь вы не выбросите нас обратно на улицу в такую непогоду?
Сразу видно – у вас доброе сердце и щедрая душа, вы нас не прогоните.
Мальвина. Подумать только, самый маленький – а как складно и разумно говорит.
Петер. Он самый старший, ему уже пятнадцать стукнуло.
Вальтер. И правда, любезная госпожа, зачем вы хотите сразу нас выгнать? Здесь
просторно, места на всех хватит.
Мальвина. Ах, милый несмышлёныш, как тебе объяснить…
Петер. И мне то же дайте кусок хлеба.
Мальвина. Вот, бери. И мясо то же.
Томас. Большое вам спасибо, милостивая госпожа. Но скажите, почему бы вам всё-таки
нас здесь не оставить?
Мальвина. Дорогой советник, объясните им вы, мне слишком тяжело.
Геут
Поймите вы, малютки неразумные,
Людских жестоких нравов вы не знаете,
Ещё ни чувством, ни умом не ведали
Вы тех порывов зверства самовластного,