Жизненный путь Христиана Раковского. Европеизм и большевизм: неоконченная дуэль
Шрифт:
Пока же Х. Г. Раковский был далек от тех оценок личности Сталина, которые давались, например, группой М. Н. Рютина, составившего летом 1932 г. свою программу, в которой целая глава была посвящена месту Сталина как «злого гения партии и революции», «могильщика революции», «провокатора». [1281] В платформе рютинского Союза марксистов-ленинцев были примечательные слова: «Основная когорта соратников Ленина с руководящих постов снята, и одна часть ее сидит по тюрьмам и ссылкам, другая, капитулировавшая, деморализованная и оплеванная, – влачит жалкое существование в рядах партии, третьи, окончательно разложившиеся, – превратились в верных слуг “вождя” и диктатора». [1282] В этой классификации Х. Г. Раковский относился к первой, единственно заслуживавшей уважения категории. [1283]
1281
См., например: Геллер М., Некрич А. Утопия у власти. Т. 1. С. 260.
1282
Известия ЦК КПСС. 1990. № 8. С. 203.
1283
В связи со сказанным трудно согласиться с появляющимися подчас в литературе суждениями, что критические документы Х. Г. Раковского, в частности «Письмо тов. В.», являлись предшественниками документов группы М. Н. Рютина (см., например, интересную и ценную работу: Шитов А. П., Поликарпов В. Д. Юрий Трифонов и советская эпоха. М., 2006. С. 229).
Со второй половины 1932 г. сведения о Раковском, публиковавшиеся в «Бюллетене оппозиции», становятся все более отрывочными и редкими. Упоминания о его деятельности относятся теперь к сравнительно давно прошедшему времени. В июне 1932 г. журнал сообщил о распространившихся в Москве слухах о смерти Раковского. Через три месяца газета П. Н. Милюкова «Последние новости» подтвердила этот слух, сообщив 25 сентября о смерти Раковского в московской больнице, куда он якобы был переведен из Сибири. «Подточенное беспокойной жизнью и тяжким трудом, его здоровье не выдержало сурового сибирского климата».
Советская печать молчала. Видные французские общественные деятели обратились за сведениями в полпредство СССР, но и оттуда не получили никакого ответа. [1284] Через некоторое время, однако, слухи были опровергнуты. Говорилось, что, несмотря на крайнюю усталость, трудности быта и затворническую жизнь, Раковский сохраняет оптимистическое настроение. [1285] Позже появилась его фотография в Барнауле, относившаяся к концу 1932 или началу 1933 г. Тогда же было сообщено новое тревожное известие о том, что ОГПУ тайно вывезло Раковского из Барнаула и полностью изолировало его; говорилось, что имеются свидетельства о его переводе в Якутск. [1286] Еще через некоторое время за границу было передано сообщение о том, что в середине апреля 1933 г. Раковский был перевезен в Москву для операции аппендицита, после чего был вновь возвращен на место ссылки. [1287]
1284
Троцкий Л. Портреты революционеров. С. 341–342.
1285
Бюллетень оппозиции. 1932. № 28. С. 6.
1286
Там же. 1933. № 34. С. 17.
1287
Там же. № 35. С. 10.
Другие, совсем уже малодостоверные слухи излагал социал-реформистский эмигрантский журнал, писавший, что Раковский будто бы в конце 1932 г. предпринял попытку побега, добрался до границы, где был ранен, захвачен и привезен в Москву, вылечен, а после этого возвращен в ссылку. [1288] Об этих слухах вспоминал и Л. Д. Троцкий в 1937 г. во время независимого следствия по поводу предъявленных ему обвинений на московских провокационных процессах (следствие проводилось в доме Троцкого в пригороде столицы Мексики Койоакане, где он проживал в то время): «Мы получили известия – я не уверен в их правильности, – что он пытался бежать из Сибири, был ранен и находился в Кремлевской больнице». [1289]
1288
Социалистический вестник. 1934. № 8. С. 15.
1289
The Case of Leon Trotsky. P. 120.
Видимо, в основе всех этих слухов лежал следующий подлинный факт, которым Раковский позже поделился со своими близкими. В 1931 и 1932 гг. ему был разрешен выезд на кратковременное лечение в район горько-соленого озера Шира в Хакасии, в отрогах Кузнецкого Алатау, где сравнительно неподалеку от Шушенского находился бальнеологический курорт. [1290] Однажды во время прогулки по берегу озера вместе с женой и приемной дочерью Еленой (она приехала к родителям на свидание) к Раковскому приблизился совершенно незнакомый человек, который предложил ему помощь в переходе границы и бегстве на Запад. Это провокационное предложение, исходившее, несомненно, из высших советских сфер и ставившее целью политически погубить Раковского, обвинив его в государственной измене, было решительно отвергнуто. [1291] Раковский не рассказывал родным, сообщил ли он об этом «предложении» властям, но, надо полагать, он проинформировал представителей ОГПУ, тем самым поиздевавшись над ними и продемонстрировав свою официальную лояльность режиму.
1290
Данные ЦА ФСБ РФ.
1291
Гевренова Л. Указ. съч. С. 92–93.
Провокация же явно была плохо скроена – расстояние от озера Шира до границы, проходящей в горах, составляет по прямой линии около 500 километров. К сожалению, П. Бруэ, доверившись слухам, воспроизвел их в своей работе как действительный факт попытки побега через Внешнюю Монголию. [1292]
Никаких сведений о Раковском и о своей матери не получал и сын Александрины Раду Кодряну (на румынском Radu Kodreanu), учившийся в это время в Парижском университете. [1293]
1292
Broue P. Rako // Cahiers Leon Trotsky. № 18. Р. 19.
1293
Broue P. Trotsky. P. 762. П. Бруэ допустил неточность, назвав Р. Кодряну зятем Раковского. Раду позже стал видным румынским ученым-биологом, академиком с 1974 г., автором многочисленных научных трудов. Он скончался в 1987 г.
В мае 1933 г. в Стамбуле остановился пароход «Жан Жорес», на котором находился М. Горький. Два доверенных представителя Л. Д. Троцкого – его секретари Жан ван Хейженоорт и Пьер Франк – смогли подняться на борт корабля, чтобы попытаться узнать у писателя о судьбе Раковского или, по крайней мере, чтобы привлечь к нему внимание. Горький их принять отказался, а сын писателя Максим вежливо уведомил посланцев, что у его отца нет никаких сведений, и поторопился избавиться от нежданных и весьма опасных посетителей. [1294]
1294
Hejenoort J v. Sept ans apr`es de Trotsky. Paris, 1978. P. 68; Broue P. Trotsky. P. 762.
По данным некоторых членов семьи Раковского, из Барнаула он был переведен в Рубцовск, а затем в Якутск, однако это также малодостоверные слухи, никакими доказательствами не подтвержденные. [1295]
Призывая к немедленной помощи заключенным и ссыльным оппозиционерам (не ясно, правда, как такая помощь могла бы быть оказана в реальных условиях сталинского единовластия), Л. Д. Троцкий в мае 1933 г. писал: «Наиболее яркой и известной всему миру фигурой в среде ссыльных большевиков (левой оппозиции) является Христиан Георгиевич Раковский, бывший член ЦК партии, председатель Совета народных комиссаров Украины, советский посол в Париже и Лондоне». [1296]
1295
Явно недостоверно заявление В. Мельниченко, не подтвержденное никакими ссылками, что «после победы фашизма в Германии в 1933 г.» Раковский якобы выступил против него через газету «Известия» (Мельниченко В. Нескорений. С. 181). Изолированный Х. Г. Раковский в 1933 г. просто не мог быть допущен в центральную советскую печать. Возможно, Мельниченко перепутал и принял заявление 1934 г., о котором будет сказано ниже, за документ, относившийся к 1933 г.
1296
Бюллетень оппозиции. 1933. № 34. С. 28.
Примерно тогда же, готовя воспоминания о Раковском для книги «Мы и они» (обширные подготовительные материалы для этого очерка сохранились в архивном фонде Л. Д. Троцкого в Хотонской библиотеке Гарвардского университета), Троцкий писал: «Упорное молчание официальных советских органов наводило на мысль, что Сталину приходится что-то скрывать… В конце концов завеса над тайной была приподнята. По явно инспирированному сообщению Рейтер из Москвы, [1297] Раковский “занимается медицинской практикой в Якутской области”. Если эта справка верна – доказательств у нас нет, то она свидетельствует не только о том, что Раковский жив, но и о том, что из далекого, холодного Барнаула он сослан еще дальше, в область Полярного круга». Указание о медицинской практике вводит в заблуждение, комментировал Троцкий, так как Раковский много лет не занимался медициной. «Но упоминание о Якутской области делает невероятное сообщение вероятным. Дело идет, очевидно, о новой ссылке Раковского». [1298]
1297
Это сообщение нам удалось обнаружить только в вырезке из русской эмигрантской газеты «Последние новости» от 19 августа 1933 г., сохраняемой в архивном фонде Л. Д. Троцкого (HU.HL. bMS Russ 13. T. 3491. Л. 48).
1298
Троцкий Л. Портреты революционеров. С. 342–343.
5 апреля 1935 г., размышляя о судьбе своего сына Сергея, по предположению отца уже арестованного, [1299] Троцкий записал в дневнике: «За несколько последних месяцев ссылки Раковские были совершенно изолированы от внешнего мира; ни одного письма даже до близких родных не доходило». [1300]
Глава 5
Интермеццо на свободе и удары сталинского террора (1934–1941)
1299
Это предположение подтвердилось. Сергей Львович Седов (1908–1937) не занимался политикой. Талантливый инженер, он в молодом возрасте стал преподавателем технического вуза в Москве, несмотря на незавидную репутацию его отца в СССР. В 1935 г. он был арестован, затем сослан в Красноярск, где вновь был арестован и расстрелян по личному указанию Сталина.
1300
Троцкий Л. Дневники и письма. С. 96–97. Троцкий допустил здесь невольную неточность: связи Раковского с внешним миром были прерваны более чем за год до освобождения из ссылки.