Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих
Шрифт:
Поэтому и Антонио занимался при этом первосвященнике вещами маловажными; он восстановил малые нефы церкви Сан Якопо дельи Спаньуоли и пробил на переднем фасаде очень красивые световые проемы. Он выполнил также у дома, по прозванию Имаджине ди Понте, из травертина табернакль хотя и небольшой, но очень изящный, в котором впоследствии Перино дель Вага написал фреской прекрасную вещицу.
Плохо жилось бедным талантам при жизни Адриана, до тех пор пока небо не сжалилось над ними и не пожелало смертью одного возвратить к жизни тысячи, почему оно изъяло его из этого мира, заставив его тем самым уступить место тому, кому было должно занимать ту же должность с большим достоинством и по-другому управлять мирскими делами. И точно, когда Климент VII был избран папой и, полный великодушия, пошел по стопам Льва и других своих предшественников из своего знаменитейшего семейства, все решили, что, оставив по себе добрую память в бытность свою кардиналом, он, сделавшись папой, должен превзойти всех остальных в обновлении и украшении архитектурных сооружений. Избрание это, таким образом, стало поощрением для многих мастеров своего дела, в души же талантов робких, впавших в ничтожество, оно вдохнуло жизнь, окрылив их желания, и, возродившись, они создали те прекраснейшие произведения, которые мы видим и ныне. И прежде всего Антонио, приступив к работам по поручению святейшества, тут же перестроил дворцовый двор, тот, что перед Лоджиями, уже расписанными под руководством Рафаэля. Двор этот был в высшей степени удобен и красив, ибо там, где раньше приходилось идти по кривым и узким проходам, Антонио, расширив их и придав им лучшую форму, сделал их удобными и красивыми. Однако место это теперь не такое, каким его сделал Антонио, ибо папа Юлий III убрал оттуда находившиеся там гранитные колонны, чтобы украсить ими свою виллу, и этим все изменил.
В квартале Банки Антонио пристроил фасад к старому римскому Монетному двору, закруглив его на углу с отменнейшим изяществом, что было признано вещью удивительной и трудной, и поместил на нем герб папы. Он перестроил другие папские Лоджии, которые не были окончены из-за смерти Льва и которые по нерадивости Адриана не то что не продолжались, но к ним даже и не притрагивались, теперь же по воле Климента они были доведены до последнего завершения.
После этого его святейшество пожелало укрепить Парму и Пьяченцу, и после того, как разными людьми были сделаны многочисленные проекты и модели, туда был послан Антонио, а с ним Джулиано Лено, в чьем ведении находились укрепления. Когда же они туда прибыли, Антонио с учеником своим Аббако, с весьма дельным инженером Пьер Франческо из Витербо и с веронским архитектором Микеле Санмикели сообща полностью разработали проекты этих укреплений, по окончании чего другие там остались, Антонио же вернулся в Рим. Там, так как дворцовые помещения были не совсем удобными, папа Климент распорядился, чтобы Антонио принялся за те помещения над «Кузницей», где происходят открытые заседания консистории. Он перестроил их так, что первосвященник остался доволен и приказал надстроить еще помещения для камергеров его святейшества. И Антонио на крыше этих помещений выстроил другие, такие же весьма удобные помещения, проделав работу весьма опасную из-за столь обширной перестройки. И нужно сказать правду, Антонио оказался на высоте, ибо в его постройках никогда не обнаружилось ни одной трещины, и никогда ни один из новых архитекторов не проявлял еще такой уверенности и такой ловкости в кладке стен.
Церковь Мадонны в Лорето, которая раньше была малых размеров, с крышей на кирпичных столбах по-деревенскому, во времена Павла II была перестроена и расширена до настоящих ее размеров благодаря таланту и умению Джулиано да Майано; в дальнейшем она строилась от наружного пояса и выше, как уже рассказывалось, при Сиксте IV и других, и, наконец, во времена Климента, несмотря на то, что до того никогда не появлялось ни малейшего признака разрушения, в 1526 году обнаружилось, что угрожают не только арки купола, но во многих местах и вся церковь, так как фундамент оказался непрочным и неглубоким. Вот почему папа Климент послал Антонио для устранения подобных непорядков; прибыв в Лорето, он, как решительный и толковый архитектор, стянув арки и укрепив все остальное, перестроил всю церковь и, утолщив стены, а также наружные и внутренние столбы, придал отдельным частям соразмерность, всему же — красивую форму и прочность, способную вынести любую, самую большую нагрузку. И для крестовых сводов, и для нефов он применил тот же ордер с великолепными обломами архитрава, фриза и карниза над арками, и в особенности прекрасны и хорошо выполнены базы четырех больших столбов, расставленных у восьмигранной абсиды и несущих четыре арки, а именно три арки, перекрытые крестовыми сводами капелл, и четвертую, самую большую, среднего нефа.
Работа эта, конечно, заслуживает быть признанной лучшей из всех, когда-либо выполненных Антонио, и это не лишено разумного основания, ибо те, кто строит что-либо заново, начиная с фундаментов, имеют возможность сделать постройку выше или ниже и довести ее беспрепятственно до того наилучшего совершенства, какого они хотят и могут достичь. Не то с теми, кому приходится приводить в порядок либо восстанавливать что-либо начатое другим и приведенное в плохое состояние либо самим художником, либо случайностями судьбы. Между тем можно было бы сказать, что Антонио воскресил мертвеца и сделал почти невозможное. Проделав все это, он распорядился покрыть церковь свинцом, а также отдал распоряжение относительно того, что оставалось еще сделать. Так, благодаря его трудам, сей славный хрампринял более красивый вид и приобрел изящество, каким не обладал ранее, с надеждой на то, что существовать он будет весьма долгие годы.
Он вернулся в Рим после разгрома города, когда папа пребывал в Орвието, где двор сильно страдал от недостатка воды. И потому по повелению папы Антонио заложил в этом городе каменный колодец шириной в двадцать пять локтей с двумя винтовыми лестницами, высеченными в туфе одна над другой, в соответствии с тем, как закруглялся колодец. И вниз колодца спускались по названным двум винтовым лестницам таким образом, что скот, который гнали на водопой, входил в одни ворота и опускался по одной из лестниц и, дойдя до мостика, куда подавалась вода, не поворачивая назад, поднимался по другой ветви лестницы, проходящей над спуском, и выходил из колодца через другие ворота, расположенные насупротив первых. Сооружение это, остроумное, удобное и удивительно красивое, было уже почти что закончено, когда Климент умер, а так как оставалось доделать только устье колодца, то и было это завершено при папе Павле III,однако не так, как это было начато Климентом по советам Антонио, которого столь прекрасная работа эта весьма прославила. И по заслугам, ибо и древние не создавали никогда сооружения, равного этому по разработанности замысла и искусству его выполнения, где среднее круглое отверстие было сделано так, что через несколько окон обе вышеописанные лестницы освещались сверху донизу.
В то время как там производились работы, Антонио составил проект укреплений Анконы, который с течением времени и был осуществлен. Когда же после этого, в то время, когда герцогом Флоренции был племянник папы Климента Алессандро деи Медичи, папа решил возвести в этом городе неприступную крепость, синьор Алессандро Вителли, Пьерфранческо из Витербо и Антонио спроектировали и выстроили тот замок, вернее, ту крепость, которая стоит между воротами Прато и Сан Галло, и сделали это с такой быстротой, с какой ни одно подобное сооружение, ни древнее, ни новое, не завершалось. На башне же, названной Тозо, с которой началось строительство, были помещены в торжественной обстановке многочисленные надписи и медали, и сооружение это знаменито ныне по всему миру и почитается неприступным.
По распоряжению Антонио в Лорето были вызваны скульптор Триболо, Рафаэль да Монтелупо, Франческо да Сангалло, который был тогда юношей, и Симон Чоли, окончившие мраморные истории, начатые Андреа Сансовино. Туда же Антонио вызвал флорентинца Моску, превосходнейшего резчика по камню, работавшего тогда, как будет рассказано в его жизнеописании, для наследников Пеллегрино из Фоссомброне над каменным камином, который, как резная работа, получился божественным. Моска этот, говорю я, по просьбе Антонио отправился в Лорето, где божественно выполнил гирлянды, и таким образом все украшения сего обиталища Богоматери нашей были выполнены быстро и тщательно, несмотря на то, что Антонио работал одновременно над пятью важными заказами. И ни одним из них, хотя они находились в разных местах, он не пренебрегал, так как если куда он иной раз и не мог достаточно быстро попасть, он пользовался помощью своего брата Баггисты. Этими пятью заказами были: упомянутая крепость во Флоренции, анконские укрепления, работы в Лорето, папский дворец и колодец в Орвието.
После кончины Климента и избрания верховным первосвященником Павла IIIФарнезе Антонио, который был другом папы еще в бытность его кардиналом, стал пользоваться еще большим признанием. Действительно, когда его святейшество пожаловал своего сына синьора Пьерлуиджи в герцоги Кастро, он послал туда Антонио, дабы он составил проект крепости, которую герцог предполагал там возвести, а также проекты дворца, стоящего на площади, именуемого Остерия, и Монетного двора, который построили из травертина по образцу римского. Антонио в этом городе составил не только эти проекты, но и многие другие и дворцов, и иных построек для различных местных и чужеземных господ, тративших на строительство столько, что тот, кто не видел этих построек, этому не поверит, настолько нарядно и богато строили, не жалея расходов, и многие, несомненно, делали это для того, чтобы понравиться папе, ибо и такими средствами многие, угождая государям, добиваются их милостей. Впрочем, непохвальным назвать это нельзя, так как это ведет к удобству, пользе и удовольствию всего общества.
Засим, в том году, когда император Карл V победоносно возвратился из Туниса и ему были сооружены в Мессине, в Апулии и в Неаполе почетнейшие арки для прославления столь великой победы, его ждали и в Риме, и по поручению папы Антонио воздвиг у дворца Сан Марко деревянную триумфальную арку, заглубив ее так, чтобы она обслуживала сразу две улицы, настолько прекрасную, что никогда еще не видано было более величественного и более соразмерного деревянного сооружения, и если бы ради его величия на него было затрачено столько же мрамора, сколько в него было вложено знаний, мастерства и усердия в замысле и в исполнении, то за одни только статуи, живописные истории и другие украшения его можно было бы заслуженно причислить к семи чудесам света. Эта арка, поставленная на последнем углу, у поворота к главной площади, была коринфского ордера с четырьмя посеребренными круглыми колоннами по сторонам, а капители их с прекраснейшей лиственной резьбой были со всех сторон позолочены. Над каждой колонной выступали прекраснейшие архитравы, фризы и карнизы, а между каждыми двумя колоннами было по две истории так, что с каждой стороны было изображено по четыре истории, а всего с двух сторон восемь историй с деяниями императора, о которых будет рассказано, когда пойдет речь о тех, кто их писал. Ради вящего богатства фронтон этой арки был с обеих сторон завершен двумя рельефными фигурами, олицетворяющими Рим, в четыре с половиной локтя каждая, и по сторонам каждой было по два императора австрийского дома: спереди — Альберт и Максимилиан, с другой же стороны — Фридрих и Рудольф, а, кроме того, по всем углам стояли четыре пленника, по два с каждой стороны, не говоря о множестве тоже рельефных трофеев и гербов его святейшества и его величества. Все это было исполнено под руководством Антонио выдающимися скульпторами и лучшими живописцами, какие были тогда в Риме. И не только эту арку устроил Антонио, но и все праздничное убранство по случаю приема столь великого и непобедимого императора.
После этого он работал для упоминавшегося герцога Кастро над крепостью Непи и украшениями всего города, который стал и неприступным, и красивым. Он выпрямил многие улицы города и составил для его граждан проекты многих домов и дворцов. Когда же после этого по повелению его святейшества в Риме возводились весьма мощные бастионы и между ними понадобилось выстроить ворота Санто Спирито, последние были сооружены по проекту и под руководством Антонио из травертина и были украшены рустом в манере весьма прочной и весьма редкостной с таким великолепием, что могут выдержать сравнение с древними постройками. После смерти Антонио кое-кто, побуждаемый более завистью, чем какими-либо разумными соображениями, пытался, идя окольными путями, разрушить это сооружение. Однако те, в чьих руках находилась власть, этого не допустили.