Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих
Шрифт:
Так, Агостино Венецианец, о котором уж говорилось выше, переехал после описанных нами событий во Флоренцию, намереваясь вступить в содружество с Андреа дель Сарто, считавшимся после Рафаэля одним из лучших живописцев Италии. И вот Андреа, уступив его уговорам, согласился печатать свои произведения и нарисовал усопшего Христа, поддерживаемого тремя ангелами. Но так как Андреа это не удалось в точности так, как он это задумал, он с тех пор больше никогда не соглашался что-либо напечатать из своих произведений. Правда, после его смерти кем-то были выпущены гравюры с Посещением св. Елизаветы и Крещением народов св. Иоанном, заимствованные из одноцветных историй, которые Андреа написал во Флоренции в помещении Сообщества делло Скальцо.
Равным образом и Марко из Равенны помимо вышеупомянутых вещей, выполненных им совместно с Агостино, сделал и единолично много хороших и похвальных гравюр, помеченных уже упоминавшейся его монограммой.
После них было еще много превосходнейших гравюр, так что каждая провинция могла наслаждаться, глядя на почтенные работы отмеченных мастеров. Среди них оказался один, которому хватило смелости печатать с деревянных досок листы, на которых светотени казались написанными кистью, дело хитрое и трудное. А был это не кто иной, как Уго да Карпи, хотя и посредственный живописец, однако в других областях человек острейшего ума на всякие выдумки. Как уже говорилось в тридцатой главе теоретического введения, он же и оказался первым, кто попробовал и кому посчастливилось это сделать при помощи двух досок, одна из которых подобно медной служила ему для определения границ теней, а другая — для передачи тона краски, причем резцом углублялось все, кроме светов, которые на бумаге оставались белыми, так что после непечатания они казались высветленными при помощи белил. В этой манере Уго отпечатал лист с рисунка Рафаэля, выполненного светотенью и изображавшего сидящую Сивиллу и одетого отрока, который светит ей факелом. После того как это ему удалось, Уго, расхрабрившись, попытался печатать листы при помощи трех деревянных досок и в тритона: первая доска давала тень, вторая, с более нежным оттенком, — полутон, третья, с более глубокими вырезами, давала светлый тон фона и белые света бумаги. Этот способ также ему удался, и он отпечатал лист, на котором Эней выносит на своей спине Анхиза из пылающей Трои. А затем он сделал Снятие со креста и историю Симона Мага, в свое время представленную Рафаэлем на коврах в упоминавшейся уже капелле. Бегство филистимлян по рисунку Рафаэля, предназначавшемуся для росписей папских Лоджий, а после многих других вещей, также выполненных светотенью, он тем же способом изобразил Венеру со многими резвящимися амурами. А так как он, как уже говорилось, был живописцем, не умолчу я и о том, что написал он маслом, не пользуясь кистью, а только пальцами и частично всякими другими диковинными своими инструментами, алтарный образ на дереве, находящийся в Риме над алтарем Святого Лика. Однажды утром, слушая обедню перед этим алтарем вместе с Микеланджело и увидев надпись, говорившую, что образ написан Уго да Карпи без применения кисти, я, рассмеявшись, указал на эту надпись Микеланджело, который, тоже рассмеявшись, отвечал мне: «Было бы лучше, если бы он все-таки воспользовался кистью и написал все это в лучшей манере».
Итак, благодаря изобретенному Уго способу печатанья гравюр с двух разных деревянных досок для изображения светотени, многие другие, следуя по его стопам, стали выпускать множество превосходнейших листов. Так, уже после него, сиенский живописец Бальдассаре Перуцци напечатал подобным же светотеневым способом великолепнейший лист с изображением Геркулеса, который гонит фигуру Алчности, нагруженную золотыми и серебряными сосудами, с горы Парнаса, где собрались Музы в разнообразных и красивых позах. Франческо же Пармиджано вырезал на развернутом королевском листе Диогена — эстамп, по красоте своей превосходивший любой, когда-либо исполненный Уго. Показав этот способ печатания эстампов с трех досок Антонио из Тренто, тот же Пармиджано заставил его выполнить на большом листе светотенью Усекновение главы св. Петра и главы св. Павла, а затем на другом листе, но только с двух досок, — Тибуртинскую Сивиллу, показывающую императору Октавиану новорожденного Христа на лоне Богоматери, а также сидящую обнаженную мужскую фигуру с красивым поворотом в плечах, равно как и возлежащую Богоматерь в овале, не говоря о многих других листах, которые были напечатаны не им самим, а после его смерти гравером Джоанниколо из Виченцы. Однако самые красивые листы после смерти означенного Пармиджано были выполнены сиенцем Доменико Беккафуми, как о том будет подробно сказано в жизнеописании этого самого Доменико.
Не менее, впрочем, похвальным было изобретение более легкого, хотя и менее отчетливого, чем резцом, способа гравирования эстампов, а именно при помощи травления, когда прежде всего медную доску покрывают воском, лаком или масляной краской, а затем по ней рисуют остроконечным инструментом, процарапывающим воск, лак или краску. И действительно, если после этого залить доску крепкой жидкостью, выедающей медь и образующей на ней углубления, можно приступить к печатанию с такой доски. Этим способом Франческо Пармиджано выполнил множество небольших, но очень изящных вещей, как-то: Рождество Христово, Плач Марий над телом, один из ковров папской капеллы, вытканный по рисункам Рафаэля, и многие другие.
После этих мастеров вичентинский живописец Баттиста совместно с веронцем Баттистой дель Моро сделал пятьдесят гравюр с разнообразными и красивыми пейзажами, а во Фландрии Иероним Кок изобразил семь свободных искусств, в Риме же венецианец фра Бастиано воспроизвел Посещение, написанное для церкви Санта Мариа делла Паче, а также Посещение, написанное Франческо Сальвиати в Мизерикордии к празднику Усекновения главы, не говоря о многих других гравюрах, выполненных в Венеции как живописцем Баттистой Франко, так и многими другими мастерами.
Вернемся, однако, к простым гравюрам на меди. После того как Маркантонио уже выполнил все то, что было перечислено нами выше, Россо приехал в Рим, и Бавьера убедил его доверить печати некоторые из его произведений. Тогда Россо обратился к веронцу Джан Якопо дель Каральо, у которого была превосходнейшая рука и который всячески пытался подражать Маркантонио, и поручил ему вырезать нарисованную им анатомическую фигуру с высушенного трупа, держащую в руках череп и сидящую на земле рядом с поющим лебедем. Лист этот удался настолько, что Россо после этого заказал на листах должных размеров гравюры с нескольких своих рисунков, изображавших подвиги Геркулеса, а именно: Поражение Гидры, Бой с Цербером, Убиение Кака, Укрощение быка, которому Геркулес переламывает рога, Бой кентавров и, наконец, кентавра Несса, уносящего Деяниру. Листы эти получились настолько красивыми и настолько отменной резьбы, что тот же Якопо, опять-таки по рисункам Россо, выполнил историю сорок, которые были обращены в ворон за то, что они вздумали соперничать с Музами, состязаясь с ними в пении.
Когда же после этого Бавьера заказал Россо нарисовать для одной книги двадцать богов в нишах, каждого го своими атрибутами, Якопо Каральо вырезал их в изящной манере, а вскоре — и их превращения, к которым, однако, Россо, поссорившись с Бавьерой, дал только два рисунка, десять же других Бавьера заказал Перино дель Вага. Два рисунка Россо изображали Похищение Прозерпины и Филиру, ласкающую Сатурна, превратившегося в коня. Все рисунки были награвированы Каральо с таким мастерством, что они всегда очень высоко ценились. Засим Каральо начал резать для Россо Похищение сабинянок, из которого получилась бы вещь исключительная; однако он не смог ее закончить, так как началось разграбление Рима, Россо уехал, и все эстампы пропали. Правда, эта вещь впоследствии и попала в руки печатников, однако она оказалась плохой, так как гравирована она была кем-то ничего в этом деле не смыслящим и все ради денег.
Потом Каральо вырезал для Франческо Пармиджано гравюру с изображением Обручения Богоматери и другие вещи по его же рисункам, а для Тициана Вечеллио — великолепнейший лист с Рождеством, которое в свое время и было написано Тицианом. Создав множество гравюр на меди, этот Джакомо Каральо, как человек пытливый, занялся резанием камней и кристаллов. Отличившись в этом не меньше, чем в гравировании эстампов, он впоследствии, состоя при польском короле, гравированием по меди для печати, как делом низменным, уже больше не занимался, но увлекся драгоценными камнями, их резьбой, а также архитектурой. И вот, получая щедрые награды от этого великодушного короля, он накопил много денег и пересылал их в Пармскую область, чтобы под старость в тиши насладиться родиной, друзьями, учениками и плодами многолетних своих трудов.
После них в медной гравюре отличался Ламберто Суаве, резцу которого принадлежит, как мы видим, тринадцать листов с изображениями Христа и двенадцати апостолов, выполненные в отношении резьбы с тонким совершенством, и, будь его рисунок столь же основательным, сколько им во всем остальном проявлено труда, старания и уменья, он оказался бы мастером удивительным во всех отношениях, как это ясно видно по небольшому листу с изображением пишущего св. Павла, а также по Воскрешению Лазаря на другом листе большого размера, на котором отменно великолепны виды, в особенности отверстие в скале той пещеры, где похоронен Лазарь, и свет, освещающий некоторые фигуры со спины, ибо передан он с прекрасной и смелой выдумкой.
Высокое качество в работах такого рода обнаружил в равной мере также и Джованбаттиста Мантуанец, ученик Джулио Романо, между прочим, в Богоматери, изображенной с лунным серпом под ногами и с младенцем на руках, в нескольких очень красивых мужских головах в античных шлемах и в двух листах, на одном из которых изображен пеший знаменосец, а на другом — конный, и, равным образом, еще в одном листе, в котором много хорошего и на котором вооруженный Марс сидит на ложе, в то время как Венера любуется Купидоном, которого она кормит грудью. Весьма смело задуманы также два больших листа, где пожар Трои изображен с большой выдумкой, отличным рисунком и исключительным блеском. Эти и многие другие выполненные им листы помечены литерами: I. В. М.