Жизни Кристофера Чанта
Шрифт:
Придя чинить комнату матери доктора Посана, Кристофер совершил ошибку, попытавшись обращаться со старой миссис Посан точно так же. Довольная и спокойная, она сидела в кровати, засыпанной штукатуркой с потолка, и вязала что-то длинное и полосатое.
– Я спасла зеркало, дитя, – с приятной улыбкой заметила она, – но это всё, на что я способна. Будь добр, сначала почини ночной горшок, и считай, что тебе повезло, дитя, что им не пользовались. Ты найдешь его под кроватью.
Кристофер выудил три разбитых куска, оставшихся от горшка, и принялся за работу.
–
Ее мягкий приятный голос всё время перебивал чары. В конце концов, Кристофер раздраженно спросил:
– Может, хотите, чтобы он был усыпан бриллиантами? Или просто букетик роз на дне?
– Спасибо, дитя, – ответила миссис Посан. – Букетик роз, пожалуйста. Думаю, это очаровательная идея.
Сидевший рядом в своем кресле доктор Посан пришел восторг от замешательства Кристофера.
– Сарказм никогда не окупается, Чант, – проревел он. – Розы требуют созидающих чар. Слушай внимательно.
После этого Кристоферу пришлось энергично взяться за комнату горничных. Затем ему пришлось починить весь водопровод. В воскресенье доктор Посан дал ему выходной, чтобы папа мог сводить его в церковь. Зная теперь, на что способен, Кристофер поигрался с мыслью заставить церковный шпиль растаять, как свечка, но не осмелился осуществить ее, пока рядом серьезно шагал папа. Он экспериментировал по-другому. Каждое утро, идя к Трампингтон-роуд, Кристофер старался уговорить деревья выстроиться разными рисунками. Он так поднаторел в этом, что вскоре уже мог выстроить их вдоль дороги длинной линией или собрать в лес в конце. По вечерам, как бы он ни устал, он не мог сопротивляться искушению попытаться улучшить вкус ужина. Но магия еды оказалась сложной.
– Что нынче кладут в сосиски? – говорил папа. – У этих вкус клубники.
А потом настало утро, когда доктор Посан крикнул из своего кресла в холле:
– Ладно, Чант, отныне ремонт заканчиваешь после обеда. По утрам будем учить тебя контролю.
– Контролю? – беспомощно спросил Кристофер.
К этому времени дом был почти закончен, и он надеялся, что доктор Посан скоро закончит и с ним.
– Именно, – проревел доктор Посан. – Не думаешь же ты, что я позволю тебе затеряться в мире, не научив тебя контролировать свою силу, а? В твоем нынешнем состоянии ты угроза для окружающих. И не говори мне, что не пытался посмотреть, на что способен, потому что я тебе не поверю.
Кристофер опустил взгляд на ноги и подумал о том, что вытворял с деревьями на Трампингтон-роуд.
– Да я почти ничего не сделал, сэр.
– Почти ничего! Что мальчишки знают о сдержанности? В сад. Мы будем поднимать ветер, и ты будешь учиться делать это, не потревожив ни былинки.
Они вышли в сад, где Кристофер поднял смерч. Он подумал, что смерч отлично выражает его чувства. К счастью,
– Еще раз, Чант.
Учиться контролю было скучно, но далеко не так утомительно. Доктор Посан явно это знал. Он начал задавать Кристоферу на вечер домашнюю работу. Тем не менее, даже после распутывания переплетенных чар в заданных ему упражнениях, Кристофер впервые почувствовал, что у него остаются силы на размышления. Вначале он размышлял о серебре. Серебряный шестипенсовик дяди Тенни в кармане так многого не позволял ему. А мерзкие брекеты не позволяли еще больше. Какое расточительство! Неудивительно, что он не мог отнести книги Богине, пока заведующая не заставила его снять брекеты.
Видимо, чтобы попасть в Везделки, он все эти годы использовал магию, сам того не зная. Вот только где-то в глубине души он знал. Такрой знал и был впечатлен. И Богиня, похоже, тоже поняла, когда ее серебряный браслет превратил Кристофера в привидение. Здесь Кристофер попытался продолжить думать о Богине, но поймал себя на том, что думает о Такрое. Уже три недели Такрой зазря входит в транс. Такрой говорил об этом небрежно, но Кристофер подозревал, что вхождение в транс отнимает немало сил. Он очень хотел дать знать дяде Тенни, что случилось.
Бросив взгляд на папу, который при свете большой керосиновой лампы усердно работал, отмечая особой ручкой особые символы в гороскопах, Кристофер начал писать письмо дяде Тенни, делая вид, будто занимается домашней работой. Керосиновая лампа бросала тени на папино лицо, пряча потрепанность и заставляя его выглядеть непривычно добрым и строгим. Чувствуя себя неуютно, Кристофер сказал себе, что папа и дядя Тенни просто не любят друг друга. Кроме того, папа по сути не запрещал ему писать дяде Тенни.
Тем не менее на составление письма ушло несколько вечеров. Кристофер не хотел выглядеть предателем по отношению к папе. В итоге он просто написал, что папа забрал его из школы на обучение к доктору Посану. Для составления такого короткого письма пришлось приложить немало усилий. На следующий день по пути на Трампингтон-роуд Кристофер с облегчением и ощущением выполненного долга отправил его.
Три дня спустя папа получил письмо от мамы. По папиному лицу Кристофер немедленно понял, что дядя Тенни сообщил маме, где они. Папа бросил письмо в огонь и достал шляпу.
– Кристофер, – сказал он. – Сегодня к доктору Посану я пойду с тобой.
И это убедило Кристофера в том, что мама тоже в Кембридже. Идя к Трампингтон-роуд рядом с папой, он пытался понять, что чувствует по этому поводу. Но времени на размышления у него не было. Вокруг них взметнулся сильный ветер с запахом роз, швырнув Кристофера в сторону и сорвав шляпу у папы с головы. Папа рванулся было погнаться за шляпой – которая как раз катилась под телегой пивовара, – а потом нырнул в обратную сторону и схватил Кристофера за руку.