Жизни Кристофера Чанта
Шрифт:
– Не умеешь колдовать, да? – поинтересовался Фрэнсис, самодовольно глядя на Кристофера сверху вниз со значительной высоты своего изящного гнедого мерина. – Неудивительно. Всё твой отец виноват, что женился на той ужасной женщине из Аржанов. Никто в моей семье теперь не желает его знать.
Поскольку Кристофер был уверен, что Фрэнсис использовал магию, чтобы сбросить его с пони, он мог только стиснуть зубы и подумать, что папа счастливо избавился от этой конкретной ветви Чантов. Возвращение в школу стало облегчением.
И даже более чем облегчением. Начался сезон крикета. Кристофер моментально сделался одержим крикетом. Как и Онейр.
– Это король игр, – благоговейно сказал Онейр и купил все книги по крикету, какие смог достать.
Они с Кристофером решили, что когда вырастут, станут профессиональными игроками в крикет.
–
Кристофер согласился, только в его случае это были мамины планы насчет Общества. «Я сам буду решать!» – подумал он, чувствуя себя так, словно освободился от обета. Он с удивлением обнаружил, насколько решительным и честолюбивым оказался. Они с Онейром тренировались целыми днями, а Феннинга, у которого не слишком хорошо получалось, убедили бегать за мячами. В промежутках они говорили о крикете, а по ночам Кристофер видел обычные нормальные сны – исключительно о крикете.
Необходимость в четверг отказаться от снов о крикете и встретиться с Такроем в Пятой серии ощущалась как досадная помеха.
– Я видел тебя в Лондоне, – сказал ему Кристофер. – Твоя мансарда рядом с Ковент-Гарденом, не так ли?
– Ковент-Гарден? – безучастно переспросил Такрой. – Даже близко не была. Ты, наверное, видел кого-то другого.
И он упорствовал в этом, даже когда Кристофер в мельчайших подробностях описал, на какой улице это произошло и как выглядел Такрой.
– Нет, – сказал он. – Ты, видимо, побежал за совершенно незнакомым человеком.
Кристофер знал, что это был Такрой. Он был озадачен. Но продолжать спор не имело смысла. Он начал загружать повозку пахнущими рыбой свертками и вернулся к мыслям о крикете. Естественно, не думая о том, что делает, он выпустил один из свертков не там, где нужно. Сверток пролетел сквозь Такроя и шлепнулся на землю, источая еще более сильный рыбный запах, чем прежде.
– Фу! – воскликнул Кристофер. – Что это такое?
– Понятия не имею, – ответил Такрой. – Я у твоего дяди всего лишь мальчик на побегушках. В чем дело? Сегодня твои мысли где-то далеко?
– Извини, – сказал Кристофер, подбирая сверток. – Я думал о крикете.
Лицо Такроя просветлело:
– Ты боулер или бэтсмен? [3]
– Бэтсмен. Я хочу стать профессиональным игроком.
– А я боулер. Медленный крученый бросок. И не сочти за хвастовство, но я очень даже неплох. Я много играю за… ну, на самом деле это деревенская команда, но мы обычно выигрываем. К концу игры я, как правило, беру семь калиток, и могу также немного отбивать. Ты кем играешь – открывающим? [4]
3
В крикет играют двумя командами по одиннадцать человек. Однако в процессе игры на поле находятся по два человека из каждой команды. Та команда, что бросает мяч, называется полевой; та, что отбивает – отбивающей. На двух концах питча (прямоугольного участка поля, внутри которого собственно происходит игра) устанавливаются калитки – три столбика, соединенные перекладинами. Цель полевой команды: разрушить калитки, попав по ним мячом. Цель отбивающей: защитить калитки. Защищать калитки от мяча разрешается только с помощью биты. Попытка остановить мяч любой частью тела приводит к выводу из игры.
На одной стороне питча встает боулер – игрок, кидающий мяч. На другой – бэтсмен: игрок, отбивающий мяч. Рядом с боулером стоит бэтсмен, называющийся нон-страйкер (он защищает калитку, находящуюся рядом с боулером). Рядом с бэтсменом стоит уикет-кипер. Если бэтсмен пропустил мяч, уикет-кипер может его поймать и ударить по калитке, держа мяч в руке.
Бэтсмен играет до тех пор, пока его не выведут из игры (есть несколько способов для этого). И тогда его заменяют. Боулер играет в течение шести подач, которые составляют овер. По окончании овера его сменяет другой боулер. Несколько оверов составляют иннинг. Игра состоит из одного или двух иннингов. В классическом крикете число оверов не ограничено, и играют до тех пор, пока не выйдут из игры десять бэтсменов. Поэтому матчи порой длятся по несколько дней. Однако в коротком варианте устанавливается определенное количество оверов.
Если бэтсмен отбил мяч так, что он вылетел
4
Открывающие – первые два бэтсмена, начинающие иннингс. Они имеют дело с новым мячом – еще твердым и с четким швом. А, значит, он способен быстрее лететь, высоко подпрыгивать, непредсказуемо отпрыгивать, приземлившись на шов, и отклоняться в сторону еще в полете. Это играет на руку боулеру, так что открывающий должен обладать прекрасной техникой защиты.
– Нет. Я считаю себя игроком первого ранга [5] , – ответил Кристофер.
Они говорили о крикете всё время, пока Кристофер загружал повозку. А потом отправились на пляж, где рядом с ними разбивались голубые волны прибоя, и продолжили говорить о крикете. Такрой несколько раз пытался взять гальку, чтобы продемонстрировать свои умения, но не смог стать достаточно плотным, чтобы удержать ее. Так что Кристофер нашел прибитую к берегу деревяшку и использовал ее вместо биты, а Такрой давал советы, как отбивать.
5
Первый ранг – третий, четвертый и иногда пятый бэтсмены. Зачастую это самые искусные бэтсмены с лучшим ударом. Они имеют дело с уже побывавшим в игре мячом, с которым проще засчитывать раны, и их целью является добиться, как можно большего количества ранов. Но они могут иметь дело и с новым мячом, если открывающие рано потеряли калитку, так что должны быть готовы и к такой ситуации. Они также могут быть призваны к нападению, укреплению и защите, в зависимости от нужд команды.
С тех пор Такрой устраивал для Кристофера тренировки, в какой бы Везделке они ни оказывались, и они без остановки говорили о крикете. Такрой был хорошим тренером. Кристофер научился от него гораздо большему, чем от учителя в школе. И всё чаще его посещали амбициозные мечты профессионально играть за Суррей или еще где, твердо посылая мяч через всю площадку к границе. На самом деле Такрой так хорошо его обучил, что у него начали появляться более реальные и обыденные мечты попасть в школьную команду.
Теперь в дортуаре читали вслух книги Онейра по крикету. Заведующая обнаружила «Тысячу и одну ночь» и забрала ее, но никто не возражал. Все мальчики в дортуаре – даже Феннинг – сходили с ума по крикету. И Кристофер был самым одержимым из всех.
А потом разразилась катастрофа. Началась она со слов Такроя:
– Кстати, план изменился. Можешь встретиться со мной в следующий четверг в Десятой серии? Кто-то, похоже, пытается испортить эксперименты твоего дяди, так что нам придется изменить обычный порядок.
Легкие угрызения совести отвлекли мысли Кристофера от крикета. Он знал, что должен продолжать платить за Трогмортена, и боялся, что Богиня обладает сверхъестественной возможностью узнать, что он был в Десятой серии и не принес ей книг. К лощине он приблизился настороженно.
Такроя там не было. Кристофер добрый час ползал и карабкался, пока не обнаружил его у входа в совсем другую лощину. К этому времени Такрой стал заметно туманным и неплотным.
– Болван, – сказал Такрой, пока Кристофер поспешно уплотнял его. – Я в любую секунду мог выйти из транса. Ты же знаешь, что в каждой серии далеко не один мир. Что на тебя нашло?
– Возможно, я думал о крикете, – ответил Кристофер.
Место за новой лощиной было далеко не таким примитивным и языческим, как место, где жила Богиня. Оно представляло собой обширную территорию судостроительного предприятия, где над головой возвышались громадные краны. Самые большие корабли, что Кристоферу приходилось видеть – огромные корабли из ржавого железа ужасно странной формы, – были привязаны такими большими тросами, что ему пришлось перешагивать через них, словно через бревна. Но он понял, что это по-прежнему Десятая серия, когда человек, ждущий рядом с железной телегой, наполненной маленькими бочонками, воскликнул: