Жизни Кристофера Чанта
Шрифт:
– Тогда он мог бы стать твоим, – признал Драйт, – но при двух условиях. Я ставлю два условия, поскольку ты просишь у меня две вещи. Первое, конечно, заключается в том, чтобы ты узнал, которая из душ принадлежит ему, – он едва заметно махнул могущественной коричневой рукой.
Внимание Кристофера привлекло движение среди деревьев с одной стороны. Он повернулся туда и увидел, что тонкие стволы бесшумно раздвигаются в стороны. Когда они остановились, там образовалась травянистая дорожка, ведущая к квадратной рамке Врат. Они были примерно в пятидесяти футах. Драйт показывал,
– Дорогу блокирует гигантская масса их магии, – прошептала Богиня.
Габриэль вытянул шею у него над плечом, чтобы жадно посмотреть на Врата.
– Да, это всего лишь морковка перед мордой осла, – согласился он.
Такрой просто застонал, уткнувшись лицом в колени.
Люди приносили какое-то вещи и выкладывали широким полукругом перед Кристофером. Каждый мужчина и женщина приносили по две-три вещи и насмешливо смотрели на Кристофера, с глухим стуком ставя их в растущую линию. Он посмотрел на вещи. Некоторые были почти черные, некоторые желтоватые, а другие – белые или блестящие. Он не был уверен, статуэтки это или сгустки какого-то вещества, которое расплавилось, а потом застыло в чудных формах. Некоторые из них смутно напоминали людей. Большинство не имело никакой формы. Но главное – вещество, из которого они были сделаны. У Кристофера скрутило желудок, и ему пришлось приложить грандиозные усилия, чтобы продолжать смотреть высокомерно, когда он понял, что все они из серебра.
Когда на зеленом дерне сидело около сотни предметов, Драйт снова взмахнул рукой, и люди перестали их подносить.
– Выбери душу Такроя из душ моих людей, – сказал он.
Кристофер несчастно пошел вдоль изогнутого ряда, сцепив руки за спиной, чтобы они не дрожали, а украшения Берил не позвякивали. Он чувствовал себя генералом, обозревающим армию металлических гоблинов. Он прошел всю линию целиком, слева направо, и ни один из предметов ни о чем ему не говорил. «Используй колдовское зрение», – сказал он себе, когда развернулся на правом фланге и пошел в обратном направлении. Возможно, оно сработает на серебряных статуях, если не прикасаться к ним.
Кристофер заставил себя посмотреть на статуи особым способом. Чтобы сделать это, прорываясь сквозь волнообразную отклоняющуюся магию Одиннадцатого, пришлось приложить немалые усилия. И, как он и боялся, штуки выглядели точно так же – такими же нелепыми, такими же бессмысленными. Он знал, колдовское зрение работало. Он видел, что некоторое количество людей, сидевших на поляне, на самом деле здесь не присутствовали. Они находились в других частях леса, занятые другими махинациями Драйта, и проецировали сюда свои изображения, повинуясь приказу Драйта. Но его колдовское зрение не работало на серебре.
Так как еще он может различить? Размышляя, Кристофер шагал вдоль линии. Люди насмешливо наблюдали за ним, а голова Драйта величественно поворачивалась за ним следом. «Они все такие неприятные, – подумал Кристофер, – неудивительно, что их души похожи на маленьких серебряных чудовищ». Такрой
Кристофер постарался продолжить идти так, будто не видел ее, размышляя, что произойдет, когда он возьмет ее и потеряет всю свою магию до капли. Ему придется положиться на Богиню. Он надеялся, что она поняла.
Должно быть, его лицо изменилось. Драйт понял, что Кристофер нашел правильную душу, и тут же начал жульничать, как Кристофер и ожидал. Линия изогнутых предметов внезапно стала длиной в целую милю, и душа Такроя оказалась очень далеко. И все они меняли форму, плавясь в новые странные кляксы и свежие бесформенные формы.
А потом с волнообразным толчком всё вернулось к изначальному положению. «Прекрасно! – подумал Кристофер. – Богиня!» Он не отрывал взгляда от души, и теперь она была довольно близко. Ринувшись вперед, он схватил ее. И едва прикоснувшись к ней, ослабел, отяжелел и почувствовал усталость. Захотелось заплакать, но он встал, держа душу. И, конечно же, Богиня, разведя руки, пристально смотрела на Драйта. Кристофер с удивлением обнаружил, что даже лишенный магии он может видеть призрачную вторую пару рук.
– Жрицы учили меня, что жульничать низко, – сказала она. – Я-то думала, вы слишком горды, чтобы опускаться до такого.
Драйт пренебрежительно посмотрел на нее:
– Я не назначал никаких правил.
Лишение магии немного похоже на другой вид колдовского зрения, подумал Кристофер. Драйт теперь выглядел меньше и далеко не столь великолепным. На его лице ясно проступил отпечаток фальшивости, как у дяди Тенни. Кристоферу всё еще было до смерти страшно, но теперь, когда он видел это, ему значительно полегчало.
Пока Богиня и Драйт пялились друг на друга, он неуклюже пробрался к Такрою.
– Вот, держи, – сказал он, пихая в него странную статую.
Такрой поднялся на одно колено, выглядя так, словно не может поверить своим глазам. Его руки дрожали, когда сомкнулись вокруг души. Как только он схватил ее, штука растаяла, впитавшись в его руки. Ногти и вены стали серебристыми. Мгновение спустя лицо Такроя тоже налилось серебристой краской. Затем она поблекла, и Такрой стал обычным, за исключением того, что в нем появилось сияние, которое делало его тем Такроем, которого Кристофер знал в Месте Между.
– Теперь я действительно твой человек! – произнес Такрой со смехом, похожим на рыдания. – Понимаешь, я не мог спросить Розали… Берегись Драйта!
Кристофер резко развернулся и обнаружил, что Богиня стоит на коленях, выглядя сбитой с толку. Неудивительно. Драйт располагал тысячами лет опыта.
– Оставь ее! – воскликнул Кристофер.
Драйт посмотрел на него, и на мгновение Кристофер почувствовал, как странная искаженная магия пытается поставить на колени и его тоже. А потом она остановилась. Драйт всё еще не получил того, что хотел от Кристофера.