Жнец и его тень
Шрифт:
— Вот ведь невезение. Давай помогу? — у Варвары нашлись влажные салфетки, она медленно, всё ещё немного стесняясь, потянулась к сахарному пятнышку и бережно вытерла. Это проявление заботы было просто невероятно милым — заставило улыбнуться до ушей.
— Улыбайся так почаще, — попросила Варвара. Подумав, добавила: — но только мне!
Помолчала, давая время, а может — вместе с ним наслаждаясь волшебством момента. Спросила, чуть погодя:
— А чем ты вообще увлекаешься?
— Увлекаюсь?
—
— Смотрю аниме.
— Правда? — Варвара накрутила на палец кончик косы, что-то обдумывая или подбирая слова, — представляешь, а я вот ни разу не смотрела. Нет, я слышала много хорошего, но почему-то никак не могу перебороть установку, что мультики — это для детей. Наверное, я просто пытаюсь казаться всем серьёзнее, чем я есть на самом деле. В старосты опять же полезла. Даже не всегда понимаю, зачем.
— Сейчас ты можешь не быть серьёзной, если не хочешь, — жнецу вдруг мучительно захотелось к ней прикоснуться, пусть и через перчатку, и после непродолжительной борьбы с собой он уступил этому желанию, накрыл ладонью свободно лежащую на столе руку. — А ещё мы можем посмотреть что-нибудь вместе.
— Я…
Ответ оборвался, затерялся, заглушенный тревожным металлическим скрежетом со стороны колеса. Варвара вскочила на ноги, всматриваясь в пока что обманчиво спокойную картину. Верхняя кабинка, заскрипев сильнее, качнулась — раздался новый, душераздирающий треск крепежей — и, кувыркаясь, полетела вниз под полные отчаяния крики.
Остатки сахарной ваты выпали из рук Варвары, распластались по плитке, ознаменовав конец того, что можно было назвать свиданием.
— Идём, — в отличие от скованных ужасом людей, жнец видел как покидают тела свежие души, как спокойно, без суеты, коллеги уговаривают их проявить благоразумие… Он крепко сжал запястье Варвары и повёл прочь из сквера. Девушка не сопротивлялась, покорно переставляя ногами. Лишь когда угол ближайшего дома полностью закрыл контуры рокового колеса, она дернула его за руку, требуя остановиться.
— Ты всё знал.
— Знал что? — жнец постарался изобразить недоумение, но, похоже, вышло неубедительно.
— Про трагедию. По крайней мере, после того, как переговорил с этим твоим стажёром. Не боишься ты никакой высоты, иначе зачем согласился встретиться именно здесь. И после этого ты так спокойно сидел, разговаривал про аниме и… и если они всё знали, почему не предотвратили? Почему?
«Потому, что и не должны», — подсказал профессионал единственно верный с точки зрения служебного соответствия ответ. Но жнец вдруг понял, что не сможет озвучить его Варваре. От одной мысли об этом он начинал чувствовать себя бессердечной тварью, которая лишь по нелепой случайности ходит в белом.
— Они просто
— Нет, — натянуто оскалившись, она покачала головой. — Тебе не жаль. Тебе всё равно. Жизнью больше, жизнью меньше, правда?
«И вовсе не всё равно. Чем больше людей остаётся в живых, тем меньше отчётов нужно написать», — соизволил пошутить профессионал, хотя это было ему несвойственно.
«Лучше бы что дельное подсказал!», — мысленно шикнул на него жнец.
«За триста лет ты приловчился успокаивать души, что почти не пользуешься для этого магией. Думаешь, живые сильно от них отличаются?» — сдался внутренний голос.
Действительно — успокаивал. Подбирал слова для каждой, чтобы без усилий дотащить до перепутья за Калиновым мостом, а что будет дальше — не его дело. Так много ли стоит это спокойствие, долго ли продержится? Жнец решил, что должен сказать Варваре правду — за вычетом запретных подробностей. И будь, что будет.
— Моя работа связана с тем, что люди умирают. Иногда их успевают спасти, но чаще — нет. Но это работа, которую кто-то должен делать. Кто жалеет — долго не выдерживает. Поэтому если…
Вторая часть далась гораздо тяжелее первой.
— … если ты не захочешь общаться с таким, как я, то… то я пойму.
Секунды щемящей пустоты на сердце, когда жнец ждал, что сейчас она высвободит руку и уйдёт, не оглядываясь. Пусть так. Чем раньше разбиваются надежды — тем проще. Так будет даже лучше. Так будет… правильней.
Лёгкое прикосновение к щеке, ласковое, тёплое. И тихое:
— Прости меня.
Рука соскользнула на плечо, пальцы чуть сжали ткань, будто ища у неё поддержки.
— Я просто очень испугалась. В тот момент мне казалось, что все вокруг должны разделить мои чувства… вот и сорвалась на тебе. А ты… ты видишь смерть каждый день и всё равно находишь в себе силы говорить какие-то очень хорошие, приятные вещи, улыбаться… и мне даже начинает казаться, что ты нормальный. В смысле… такой же человек, как все, с обычными бытовыми проблемами и… прости, опять глупости какие-то говорю…
Еще недавно жнец, казалось, был готов отпустить её навсегда — а сейчас не дал договорить, притянул к себе, заключил в объятия, как будто хотел оградить от всего мира.
Кривились прохожие, вынужденые обходить их, застывших посреди тротуара, по дороге проносились машины, где неподалёку провыла сирена…
Всё это не имело ни малейшего значения. Каждый раз, разрешая себе сделать хоть шаг, чтобы стать к Варваре чуточку ближе, жнец опасался, что едва приоткроется завеса тайны, когда он вдруг не сможет притвориться человеком — и его восхитительный воздушный замок растает без следа.
И сегодня, только что, он перестал бояться.
Осталось только пообещать: