Жозеф Бальзамо. Том 1
Шрифт:
— Ваше превосходительство, вы говорите мне ужасные вещи!
— Что до меня, сударыня, — продолжал г-н де Мопу, — можете верить, я воздержусь от вмешательства в дело; мне нечего посоветовать судьям, сам я не участвую в процессе, а посему могу говорить на эту тему.
— Увы, ваше превосходительство, я и прежде кое о чем догадывалась.
Вице-канцлер впился в просительницу маленькими серыми глазками.
— Господа де Салюс живут в Париже, господа де Салюс водят знакомство со всеми судьями, а значит, нет предела их могуществу.
— Прежде всего потому, что право на их стороне.
— Какая мука слышать подобные слова от столь безупречного человека, как ваше превосходительство!
— Да, приходится вам это говорить, и тем не менее, — с притворным добродушием возразил г-н де Мопу, — клянусь, я рад был бы оказаться вам полезен.
Графиня вздрогнула; в словах или, во всяком случае, в глазах вице-канцлера ей почудилось нечто непонятное; она подумала, что надо попытаться рассеять эту неясность, за которой, возможно, откроются какие-нибудь благоприятные обстоятельства.
— Вдобавок, — говорил тем временем г-н де Мопу, — вы носите одно из знатнейших имен во Франции, и уже одно это служит для меня наилучшей рекомендацией.
— Но это не помешает мне проиграть тяжбу, ваше превосходительство.
— Что поделаешь, здесь я бессилен.
— Ах, ваше превосходительство, — качая головой, вздохнула графиня, — до чего мы дожили!
— Вы как будто хотите сказать, сударыня, — улыбаясь заметил г-н де Мопу, — что в доброе старое время было лучше.
— Увы, так оно и есть, ваше превосходительство, или по крайней мере так мне кажется, и я с упоением вспоминаю время, когда вы, простой королевский адвокат, произносили в парламенте великолепные речи, а я, в ту пору еще совсем молодая, с восторгом им аплодировала. Какой пыл! Какое красноречие! Какая добродетель! Ах, господин канцлер, в те времена не было ни происков, ни покровительства, — тогда я выиграла бы свою тяжбу.
— Однако и тогда у нас была госпожа де Фаларис [91] , которая, стоило регенту закрыть глаза, в тот же миг пыталась взять в руки бразды правления; была и Сури, [92] которая всюду совала нос в надежде чем-нибудь поживиться.
91
Фаларис, герцогиня де (ок. 1700—?) — любовница регента.
92
Сури (очевидно, прозвище: от фр. souris — мышь) — любовница регента.
— Ах, ваше превосходительство, госпожа де Фаларис была настоящая высокородная дама, а Сури — славная девушка.
— Но им ни в чем нельзя было отказать.
— Вернее, они сами ни в чем не отказывали.
— Ах, ваше сиятельство, — сказал канцелярист со смехом, звучавшим так искренне, так непритворно, что старая сутяжница только удивлялась, — не мучайте меня, не говорите больше со мной о вверенных мне делах, хотя бы из любви к моим молодым годам.
— Однако вы, ваше превосходительство, не можете мне помешать оплакивать мое погибшее состояние, мой безвозвратно рухнувший дом.
— Вот что значит не поспевать за временем, графиня! Приносите жертвы нынешним идолам.
— Увы, ваше превосходительство, идолы равнодушны к тем, кто приходит поклоняться им с пустыми руками.
— Что вы об этом знаете?
— Я?
— Но ведь вы, по-моему, и не пытались?
— Ах, сударь, вы так добры, говоря со мной по-дружески…
— Да ведь мы с вами сверстники, графиня.
— Почему мне не двадцать лет, ваше превосходительство, и зачем вы не простой адвокат, каким были прежде! Вы защищали бы мое дело в суде, и никакие Салюсы не выстояли бы против вас.
— К сожалению, нам уже не по двадцать, сударыня, — с галантным вздохом отозвался вице-канцлер, — а значит, следует воззвать к тем, кто сегодня в этом возрасте, потому что, как вы сами признали, наибольшим влиянием пользуются именно двадцатилетние… Но неужто вы и впрямь никого не знаете при дворе?
— Только старых вельмож, ушедших от дел; ныне они краснели бы за свою старинную приятельницу… потому что она обеднела. Впрочем, ваше превосходительство, у меня есть право доступа в Версаль, и я могла бы туда отправиться, но к чему это? Ах, если бы я вернула свои двести тысяч ливров, люди стали бы вновь искать моего общества. Сотворите это чудо, ваше превосходительство.
Канцлер притворился, будто не слышал последних слов.
— На вашем месте, — сказал он, — я забыл бы про стариков, как они сами вас забыли, и обратился бы к молодым, которые вербуют себе сторонников. Вы хоть немного знакомы с принцессами?
— Они меня забыли.
— Да они и не могут ничего. А с дофином знакомы?
— Нет.
— Впрочем, — продолжал г-н де Мопу, — он слишком занят эрцгерцогиней, которая вот-вот прибудет, и не способен думать о другом; что ж, поищем среди фаворитов.
— Я уже даже не знаю их имен.
— Как насчет господина д'Эгийона?
— Это тот ветрогон, о котором рассказывают такие некрасивые истории? Который прятался на мельнице, покуда другие сражались? Фу!
— Полно! — заметил канцлер. — Мало ли что говорят, не всему можно верить. Поищем других.
— Поищите, ваше превосходительство, поищите.
— А почему бы и нет? Да… Нет… Нашел!
— Говорите, монсеньер, говорите!
— А не обратиться ли вам прямо к графине?
— К госпоже Дюбарри? — спросила посетительница, раскрывая веер.
— Да, у нее доброе сердце.
— Возможно, возможно…
— А главное, она любит оказывать услуги.
— Я ей не понравлюсь, ваше превосходительство, я слишком древнего рода.
— Что вы, графиня! Я полагаю, вы заблуждаетесь: она ищет сближения со знатными семействами.
— В самом деле? — обронила старая графиня, заколебавшись.
— Вы с ней знакомы?