Жозеф Бальзамо. Том 2
Шрифт:
— Однако, — пробормотал он, — многовато на этого Бальзамо.
И он прочитал всю страницу со всеми значками, выказывая при этом непритворное неудовольствие. После прочтения г-н де Сартин спрятал реестр в ящик и вновь принялся исследовать содержимое шкатулки.
Почти сразу же он был приятно обрадован, обнаружив листок, исписанный фамилиями и цифрами.
Листок показался ему важным: он был потрепан по краям и испещрен карандашными пометками. Г-н де Сартин позвонил. Вошел лакей.
— Срочно писца из канцелярии, — приказал г-н де Сартин. — Для быстроты проведите его через комнаты.
Лакей вышел.
Минуты через две на пороге кабинета стоял писец с пером в руке; под мышкой правой руки он держал шляпу, под левой — толстую книгу; рукава его кафтана предохраняли нарукавники из черной саржи. Г-н де Сартин увидел его в зеркале и, не оборачиваясь, протянул ему бумагу.
— Расшифруйте это, — приказал он.
— Слушаюсь, выше высокопревосходительство, — ответил писец.
Этот разгадчик шарад был невысоким щуплым человечком с тонкими поджатыми губами и сведенными от постоянного умственного напряжения бровями, бесцветным лицом, заостренным подбородком выступающими скулами, отчего голова его казалась сужающейся кверху и книзу; тусклые, глубоко посаженные глазки время от времени вдруг оживлялись.
Г-н де Сартин назвал его Лафуэном.
— Садитесь, — сказал начальник полиции, видя, что писец не знает, что делать с записной книжкой, сборником шифров, пером и полученным листком.
Лафуэн бочком уселся на краешек табурета и с безучастным видом принялся писать у себя на коленях, время от времени листая свой справочник либо роясь в памяти. Через пять минут он уже написал:
«Приказ объединить в Париже три тысячи братьев.
Приказ учредить три клуба и шесть лож.
Приказ набрать телохранителей великому копту и подготовить ему четыре жилища, причем одно в королевском дворце.
Приказ иметь в своем распоряжении пятьсот тысяч франков для полиции.
Приказ собрать в первом парижском клубе весь цвет литературы и философии.
Приказ привлечь на свою сторону либо подкупить высших чиновников и, в частности подкупом, силой или хитростью, обезопасить себя от начальника полиции».
Лафуэн на секунду остановился, но не для того, чтобы осмыслить написанное — на такое он не решился бы, это было бы преступлением, — просто он исписал всю страницу, а чернила еще не высохли, так что надо было подождать, прежде чем перевернуть ее.
Г-н де Сартин в нетерпении вырвал у него лист из рук и быстро пробежал глазами.
Когда он прочел последний пункт, на его лице отразился такой страх, что, заметив в зеркале шкафа свою бледность, он побледнел еще сильней.
Листок писцу он не вернул, а дал чистый.
Лафуэн вновь принялся писать, расшифровывая на ходу, а делал он это с легкостью, какая ужаснула бы составителей шифров.
Теперь г-н де Сартин читал у него из-за плеча:
«Не использовать более в Париже фамилию Бальзамо, которая становится слишком известной, принять же имя графа Фе…»
Конец слова скрывался под чернильной кляксой.
Пока г-н де Сартин искал отсутствующие слоги, чтобы составилась фамилия, прозвенел звонок, и вошедший лакей доложил:
— Его сиятельство граф Феникс.
Г-н де Сартин ахнул, всплеснул руками, рискуя нарушить гармоничное строение своего парика, и тут же поспешно вытолкал писца через потайную дверь.
После чего, усевшись за бюро, приказал лакею:
— Просите!
Через несколько секунд г-н де Сартин узрел в зеркале суровый профиль графа, которого он уже видел при дворе в день представления г-жи Дюбарри.
Бальзамо вошел без всяких признаков нерешительности.
Г-н де Сартин встал, холодно поклонился и, скрестив ноги, картинно оперся на спинку кресла.
С первого взгляда глава сыска догадался о причине и цели визита.
С первого взгляда Бальзамо увидел открытую и наполовину опустошенную шкатулку, стоявшую на столе.
Лишь на миг он остановился глазами на шкатулке, но и это не ускользнуло от внимания г-на де Сартина.
— Чему обязан, граф, чести видеть вас у себя? — поинтересовался г-н де Сартин.
— Ваше превосходительство, — с любезнейшей улыбкой отвечал Бальзамо, — я имел честь быть представленным всем государям Европы, всем министрам, но не смог найти никого, кто бы представил меня вам. Поэтому я пришел представиться сам.
— По правде сказать, сударь, — ответил ему начальник полиции, — вы явились весьма кстати: я уже было решил, что, если вы не явитесь сами, я буду иметь честь пригласить вас сюда.
— Вот ведь как все удачно складывается, — заметил Бальзамо.
Г-н де Сартин поклонился с иронической улыбкой.
— Чем же я могу быть полезен вам, ваше высокопревосходительство? — осведомился Бальзамо.
При этих словах его лицо не выражало ни тени волнения или беспокойства.
— Вы, граф, много путешествовали? — спросил начальник полиции.
— Много, сударь.
— Так, так.
— Быть может, вам желательно получить от меня какие-либо географические сведения? Человек ваших способностей занимается ведь не только Францией, он интересуется всей Европой, всем миром…