Журнал «Приключения, Фантастика» 3 ' 96
Шрифт:
— Мне трудно поверить, — ответил Дарвин-Калин. — Хемма в нерешительности. И еще беседует со мной.
— Беседую, потому что знаю, что гардероб собрался. Итак, ты согласен?
— Я слушал тебя внимательно. Ты говоришь только о себе, Ларинфе и вещах Хеопса. Почему ты не вспомнишь о тысячах убитых рабов, ради нескольких капель крови, выдавленных из их сердец для этой одежды? Сколько человек ты убила еще, возвращаясь в этот мир, не принадлежащий тебе? Сколько войн из-за тебя охватывали целые государства? Ты пытаешься поставить меня перед выбором, выменивая одежду на жизнь девочки и зная мою слабость. Я не гонялся за тобой в этой эпохе, ожидая, пока соберется гардероб на какой-нибудь одной территории, закрывая
Между тем, Джудит кричала и пыталась вырваться. Она царапалась и кусалась, била маленькими ручками, но силы были слишком неравны.
Хемма вдруг изогнулась, словно почувствовала резкую боль в животе. Меня что-то дернуло. Я в прыжке подскочил к ней, здоровую руку просунул между ее грудью и Джудит и с силой рванул за предплечье. Джудит упала на пол, обнимаемая оторванной рукой. Из плеча Хеммы повалил дым, запахло горелым мясом. Хемма обернулась в мою сторону и взглядом толкнула меня. Некоторое расстояние я летел по воздуху и горбом ударился о стену. То же самое Хемма пыталась сделать с девочкой, но ее голова опять завернулась влево. Дарвин держал руки впереди себя и, состроив жуткую гримасу, на расстоянии заворачивал голову Хеммы-Дороти. Послышался хруст позвонков и ее голова повисла на одной коже.
Отвратительное зрелище. Тело еще стояло несколько секунд на ногах, единственная рука продолжала искать в воздухе что-то несуществующее, затем все упало на пол. По коже поползли трещины, из них пошел дым, и через минуту на полу осталось что-то бесформенное, обугленная масса, в которой трудно было что-либо различить.
Джудит не видела этих превращений. Я успел поднялся, подбежать к ней и закрыть собой это зрелище. Она тихонько плакала, уткнувшись в меня.
— Вы молодец, Балентайн, — вывел меня из оцепенения Дарвин. — Я не в силах был управлять ее рукой. Я не простил бы себе смерть девочки. Все кончилось. Пора уходить.
С трудом передвигая ноги, я вышел на улицу. Свежий воздух! Тот самый свежий воздух! Теперь уж точно ближайший уик-энд я проведу где-нибудь за городом, на дикой природе!
Джуди взяла меня за руку:
— Ты хороший парень.
— Знаете, Балентайн, — сказал Дарвин, теперь я вынужден быть с вами полностью откровенным. Я не могу вам дать НИ ОДНОЙ ВЕЩИ ИЗ ЭТОГО ГАРДЕРОБА! Я должен уничтожить его, иначе не избежать новой беды. Вещи восстановятся, если останется хотя бы одна из них. И за ними снова начнется охота. Возвращаясь в этот мир, я пытался уничтожить их поодиночке. Увы, их полный набор оставался неизменным… Много веков они совершали только зло, но в последний раз послужили добру. Они вылечили эту женщину. А ну, девочка, беги за ворота, твоя мама ждет тебя! — Джуди не заставила себя просить вторично и побежала к воротам, проявляя недюжинную резвость. — Я уже двенадцатый раз возвращаюсь в погоне за Хеммой. Она создала эту одежду, но была сожжена Хеопсом, который, кстати, прожил намного больше, чем думаете вы. К сожалению, Хемма сожжена не до конца и имеет возможность возвращаться. Она вернется опять, только не знаю, в этом столетии или следующем. Но это будет уже не нужным. Гардероб будет уничтожен в ближайшие часы.
Убить Хемму известными мне способами не удавалось. Она успокаивалась лишь на короткое время.
— Извините меня, сэр, — я намеренно сделал ударение на последнем слове, на этом обращении, — но как же ваше обещание? Вы оставляете меня без куска
— Я предвидел ваш вопрос и приношу вам извинения. Но я не отказываюсь от помощи вам. Посмотрите вот это, — он достал из кармана несколько фотографий и карту. — Очень удобный вы создали мир, Балентайн: оружие, автомобили, фото, много еще чего. Только жестокости в нем, увы, не убавилось. Напротив, стало еще больше. Посмотрите, под этой цветочной клумбой находится контейнер с ядерными отходами. Я не понимаю, что это такое, я пользуюсь терминами вашего времени. Клумба расположена вот здесь, — он с фотографии перешел на карту. — Следующее: вот этот высокопоставленный чиновник часто проводит вечера в гостиницах с любовницами. Скандал, конечно, но сенсация. Ваш мир построен на скандалах, — Дарвин достал из кармана конверт и вложил в него фотографии и карту. — Здесь материала хватит на полгода, публикуйте, разоблачайте, а там как-нибудь выберетесь из кризиса.
Мы вышли за ворота и я не поверил своим глазам: Кора Качер, целая и невредимая, обнимала дочь и щеки ее были влажными. Наши глаза встретились и я невольно поежился. Она не доверяла мне, я это чувствовал. Около машины я увидел обгоревший труп младенца. Заметив это, Дарвин произнес:
— Прошу извинить меня. Это нерожденный сын Хеопса и Хеммы. Вы его знали как Дугласа Вилаччи.
С непрошенным испугом в глазах редактор сказал:
— Я тебе потом расскажу, Ларри, что с ним происходило, когда Дэн сделал ему инъекцию.
— Что же, все-таки, вы в него впрыснули, Дарвин, — спросил я.
— Препарат, изготовленный в вашем мире и вызывающий преждевременные роды. Итак, господа, на этом позвольте нам откланяться. Прощайте. Не пытайтесь догнать или найти нас. Балентайн, объясните, что это невозможно, — Дарвин сел за руль «Вольво», а Дэн и Гленн устроились во второй машине, на которой привезли миссис Качер. — Мы не можем увезти вас обратно, — опустив стекло, продолжал Дарвин, — у нас осталось очень мало времени. Извините, — и их машины тронулись.
Тэд сел на траву и подпер голову руками. Посмотрел на меня бессмысленным взглядом и попросил сигарету:
— Знаешь, Ларри, что хочешь, то обо мне и думай, но я ухожу из газеты, — только сейчас я увидел много седых волос на его голове.
— Из какой газеты?
— Иди ты к черту! Журналистика мне осточертела. Сам теперь пиши, твори, добывай сенсации. Пошло оно все к чертовой матери! — он поднялся, махнул рукой, продолжая говорить что-то себе под нос, и пошел по дороге.
Я повернулся к Качерам:
— Пойдем и мы?
— Пойдем.
— Кажется, нас догоняет автомобиль. Может быть это такси? Я слышу шум мотора, — это был действительно свободный чекер. Гул их двигателей всегда отличался от шума других автомобилей. Я устроился на переднем сиденье, а Качеры сзади.
Таксист повел машину по той же объездной дороге, где я сломал руку. Мне показалось это несколько странным. Главная дорога была лучше и шире. Лицо таксиста показалось мне знакомым. Несомненно, он вез меня раненого.
— Здравствуйте, — сказал я, но он не ответил на приветствие и молча глядел на дорогу. Мне бросилось в глаза, что автомобиль он ведет только одной рукой и все время отпускает руль, чтобы сделать переключение передач…
Таксист остановился там, где грузовик сбил машину Дороти и повернул лицо ко мне. Широкая улыбка появилась на нем и я понял, что видел эту улыбку раньше. Это была улыбка Дороти. Нет, лицо было мужским, но выражение его, а также глаза, глаза, которые меня ненавидели! Ошибиться я не мог, это была она, но в другом обличье.
В ту же секунду ее рука схватила мое горло и с нечеловеческой силой сжала его. У меня мгновенно помутнело в глазах, но хватило сил ударить лжетаксиста в живот. Я почувствовал, что нанес удар беременной женщине и потерял сознание.