Журнал «Вокруг Света» №11 за 1972 год
Шрифт:
Что ж, резюмировать услышанное можно так: наряду с тайными обществами, такими, как люди-леопарды, призванными выполнять определенную социальную функцию и для этого заключающими «договор» с дикими животными в целях самосохранения, чтобы иметь при себе нечто вроде ангела-хранителя, существуют люди, использующие магию для грабежа, мести и иных низких целей. Существуют и такие, что просто облачаются в звериные шкуры, надевают «звериные», сделанные из железа лапы, в общем, делают все, чтобы ответственность за их преступления падала в глазах общества на ни в чем не повинных животных. Нужно четко отличать
В Боннепоупе, куда мы наконец приехали, был праздник — выборы нового вождя деревни. Все жители собрались в католической церкви, и черный католический священник служил под аккомпанемент хора праздничную мессу. Такого церковного хора я никогда не слышал: четко акцентированный ритм ему задавали тамтамы. Из угла церкви, где я пристроился, мне видна небольшая площадь, дочиста вымытая дождем, а за нею дикий лес. Я снова мысленно возвращаюсь к тому, что в эти дни видел и слышал: к людям-леопардам; к церемониям кровного побратимства между людьми и животными; к человеку, который в одно и то же время и дерево, и река, и зверь. У меня такое ощущение, что, если бы весь этот странный мир неожиданно исчез, человек потерял бы очень многое, что ему надлежит еще изучить. Даже несмотря на то, что мир этот порою страшен и, уж конечно, противоречив.
Я думаю об этих новых для меня вещах, когда вдруг замечаю, как у кромки леса мелькает звериная тень. Вот она замирает, зверь неотрывно смотрит на людей. Потом так же неожиданно он исчезает в зарослях. Может быть, это была просто собака. Но мне отчего-то хочется думать, что это была пантера и что где-то здесь, среди тесно стоящей публики, находится ее кровный брат.
Альберто Онгаро, Джанфранко Морольдо (фото), итальянские журналисты
Перевел с итальянского И. Горелов
Всего один день
Накануне
9.00, отдел рекламы телекомпании «Найгай хосо».
Дождь. Унылый и непрерывный, каким он бывает в Японии во время тайфуна. С высоты пятнадцатого этажа улица казалась заведующему отделом Окаде узким ручейком, несущим опавшие кленовые листья — раскрытые красные зонтики.
Осень уходящая
Сыплет, сыплет по пути
Листья кленов красные... —
вспомнились ему стихи средневекового поэта, сопровождавшие телефильм, рекламировавший эти зонтики.
Для Окады октябрь был беспокойным месяцем. Пора заключения полугодовых контрактов со «спонсорами» — заказчиками рекламы. Пока все шло удачно: из девятнадцати часов ежедневных телепередач Окада продал уже пятнадцать. Остались четыре вечерних «золотых» часа, самых дорогих.
Окада раскрыл толстую папку с надписью «Спонсоры». Столбик цифр против названий компаний выглядел многообещающе: электротехническая компания «Мацусита дэнки» выделила на рекламу 11 миллиардов иен, автомобильная компания «Ниссан» — 9 миллиардов, парфюмерная компания «Сисэйдр» — 6
Телефонный звонок заставил Окаду вздрогнуть: «Не из «Ниссан» ли? Что-то они тянут с ответом». Он поспешно поднял трубку. Действительно, звонили из автомобильной компании.
Разговор кончился, но Окада по-прежнему сжимал трубку в ладони. Случилось то, чего он так боялся: прежде чем купить телевизионное время, в «Ниссан» решили выяснить, передачи какой компании зрители смотрят чаще и дольше, и оборудовали специальными счетчиками телевизоры в нескольких тысячах квартир. Обследование начнется с завтрашнего дня.
12.00, детский парк «Наканосима».
Грянула музыка, и карусель — пятнистые лошадки, белые с красными ушами зайцы, полосатые тигры, — постепенно набирая скорость, завертелась. Детишки, оседлавшие лошадок и тигров, весело галдели, вместе с ними заливался смехом седой мужчина, восседавший на зайце.
— Стоп! — прогремел усиленный мегафоном голос.— Повторим сцену еще раз. Иватэ-сан, поравнявшись с камерой, погладьте по голове сидящего рядом ребенка! Мотор!
Приближались муниципальные выборы. На следующий день политические партии открывали предвыборную борьбу. Либерально-демократическая партия хотела провести в городское собрание начальника полиции Иватэ и предложила «Найгай хосо» почти миллион иен за право первой представить телезрителям своего кандидата.
После съемки Иватэ поспешил в полицейское управление, чтобы там, запершись в кабинете, еще раз прорепетировать речь, с которой выступит завтра по телевидению. Вообще-то он давно уже перестал теряться перед съемочной камерой, но тут случай был особый. Стать депутатом муниципалитета — такой шанс никак нельзя было упустить. И, повторяя перед зеркалом текст завтрашней речи, начальник полиции старался вжиться в образ добродушного и веселого любимца детворы: такой непременно вызовет симпатии телезрителей.
День решений
9.00, отдел планирования программ телекомпании «Найгай хосо».
Заключительный этап составления полугодового плана телевизионных передач самый простой: разнести по дням уже готовые и одобренные «спонсорами» программы. При этом Танака, редактор отдела планирования, почти не раскрывал отпечатанные на ротаторе и переплетенные в брошюрки сценарии репортажей, телеспектаклей, фильмов, музыкальных шоу и конкурсов. Благодаря многолетнему опыту ему достаточно было взглянуть на заголовок, чтобы безошибочно поставить программу именно на тот день и на тот час, которые могли устроить «спонсора».
Танака, старый телеволк, телевидение ненавидел. Среди коллег стали крылатыми его слова: «Развитие телевидения превращает Японию в страну ста миллионов дураков». Проставляя сейчас в клеточках сетки передач названия программ, он не скупился на язвительные характеристики.
— Место теплой ванны для мозгов, оплаченной канцелярией премьер-министра, вот здесь, — бормотал он, заполняя клеточку мелкими четкими иероглифами. «Беседа за «круглым столом» — «Новая эпоха в японо-американских отношениях»... Обезьяний цирк идет по вечерам в пятницу, — продолжал он говорить сам с собой, вписывая в другую клеточку «Голден шоу».