Журнал "Вокруг Света" №2 за 1999 год
Шрифт:
— Сигналы, что ли? Дымовая азбука Морзе?
— Нет, они просто смотрят на дым, и послания приходят к ним, — пояснил Бейн.
Такое объяснение ничего не объясняло. Грин начал допытываться у старика-бушмена. После долгих разговоров он сделал вывод, что дым — не сообщение, несущее информацию. Это скорее сигнал выхода на связь. Он обозначет, что охотники, находящиеся вдали, что-то хотят сообщить. Но некоторые люди, сконцентрировав на этом сигнале свои мысли, могут «читать дым». А другие — нет.
«Много лет спустя, — пишет Грин, — я прочел описание того, как используют дым австралийские аборигены.
— Я делаю дым для того, чтобы другой человек знал, что я думаю, — объяснил один из них. — И он тоже думает, и таким образом он думает мои мысли».
Североамериканские индейцы,
Эти достаточно достоверно описанные случаи массовой будничной телепатии — часть повседневной жизни у многих «нецивилизованных» (лучше сказать — первобытных) народов. Но почему же подобное не встречается у людей цивилизованных?
Тут надо ответить на вопрос: каковы необходимые условия? Иными словами, какое психическое состояние позволяет осуществлять сверхчувственное восприятие информации?
Я предполагаю, что массовому телепатическому общению способствует обязательное сочетание двух условий. Во-первых, прекрасно развитая способность концентрировать внимание. Во-вторых, особая близость между передающими и принимающими информацию. Обратимся к фактам, подтверждающим выдвинутую гипотезу.
О наблюдательности (а она невозможна без развитой способности концентрации внимания) людей, живущих в гармонии с природой, имеется много свидетельств. Французский этнограф Ж. Буто так характеризует бушменов:
«Бушмены — великолепные охотники. Словно открытую книгу читают они пустыню. Еле заметный след, помятые былинки травы, сломанная ветка говорят им не только о том, что прошло животное, но и как давно это было, какое животное и какого оно размера и возраста».
Среда обитания большинства этих первобытных или полупервобытных народов — леса, пустыни, горы — отличается безмолвием, тишиной. Сравните со средой обитания индустриального общества! Эта тишина способствует развитию наблюдательности у всего племени. Венесуэльский писатель Р. Гальегос рассказывает в своей книге «Канайма», действие которой разворачивается в сельве реки Ориноко, о молодом человеке по имени Маркос Варгас. Он решил поселиться среди индейцев. Они «учили Маркоса улавливать таящееся под покровом монотонности и покоя биение мощной и многоликой жизни. Они научили его распознавать тысячи звуков, составляющих обманчивую тишину сельвы, отличать шум человеческих шагов от шорохов зверей, определять на расстоянии по всплеску воды, идет ли куриара (лодка-долбленка) вверх по течению или вниз, обнаруживать птиц, окрашенных природой в цвет листвы и инстинктивно умолкающих при приближении человека, зверей, которых на первый взгляд и нет в сельве».
Но одной способности к сосредоточению, мне кажется, мало. Второе необходимое условие -любовь или особенная душевная близость между людьми.
С древнейших времен есть абсолютно достоверное описание случаев, когда у людей, любящих друг друга, например влюбленных, одна и та же мысль нередко возникает почти одновременно. Матери зачастую испытывают беспокойство, когда их дети попадают в беду в тысячах километрах от родного дома. Это так называемая «кризисная телепатия».
Все исследователи традиционных обществ единодушны в том, что в их небольших общинах царит дух единства, мира и согласия. Датский этнограф Йене Бьерре в книге «Затерянный мир Калахари» пишет: «Естественное чувство солидарности внутри рода возникает у них очень рано. Дети бушменов — это как бы общая собственность. Правда, мать отдает предпочтение своему собственному ребенку, но очень часто приглядывает и за чужим и даже дает ему грудь, если он голоден. Дети постарше едят то в одной, то в другой семье, в зависимости от того, где найдется еда, когда они проголодаются. Все поселение — их дом. На примере старших дети изучают правила поведения, основу единства рода: делиться пищей и помогать друг другу. Самым плохим поступком человека с точки зрения бушменов является драка с другим членом своего рода. Доброта и забота о других — это одна из характернейших черт бушменов. Родовые симпатии и близость бушменов
Если мы сравним нашу жизнь с жизнью «детей природы», сможем ответить на вопрос: почему случаи телепатического общения у нас столь редки. Жители больших городов имеют много вещей, зачастую бесполезных, но утратили главное — любовь.
Но вернемся к «языку дымов» у бушменов. Мне кажется, что дым — действительно лишь сигнал выхода на связь. А потом тот, кто передает сообщение, и тот, кто его получает должны ярко представить себе мысленные образы друг друга, При этом передающий должен отчетливо и ясно представить себе образы предметов, о которых говорится в его сообщении. Добрые и близкие отношения между обоими людьми обеспечивают эффективность телепатической связи.
Это, конечно, лишь мое предположение. Но в нем есть хоть какая-то попытка понять «дым пустыни Калахари»...
Андраник Суаейманян, психолог
Истории, собранные со всего света: Концерт за 20 000 $.
Джузеппе Лаццо позволил себе отдохнуть пару часов в гостиничном номере на берегу сказочной бухты Рио-де-Жанейро. Апрель 1947-го года, осень — самое прекрасное время года в Бразилии. Уже не жарко, но приятно тепло.
Американец Джузеппе Лаццо, как видно по его имени и фамилии, итальянского происхождения. И он — прославленный бас нью-йоркской «Метрополитен-опера». Еще четыре концерта и его турне по Бразилии окончено. Он с удовольствием сидел на террасе и потягивал охлажденный апельсиновый сок. До чего же хороша жизнь! Джузеппе сорок лет. Бразильское турне обернулось настоящим успехом. Некоторые критики даже поговаривали о триумфе. Оперную звезду повсюду принимали восторженно, и весь мир приезжал послушать его — а особенно женщины. Какая благословенная страна! Жалко, что турне через четыре дня завершится, но Джузеппе решил остаться подольше — в конце концов, устроить себе напоследок двухнедельный отпуск. И почти убедил себя, что нуждается в отдыхе.
Кто-то постучал в дверь. Раздосадованный Джузеппе Лаццо пошел открывать. Перед ним предстал маленький, смуглый мужчина с папкой под мышкой. Он выглядел робким, почти напуганным: «Господин Лаццо? Вы не позволите мне войти?.. Я хотел бы с вами переговорить. Это не займет много времени!»
Джузеппе небрежным жестом пригласил мужчину войти. Незваный гость сел на краешек широкого уютного кресла. Тот поначалу его толком не слушал, его очень удивил необычайно резкий голос говорившего. «Какой неприятный, бесцветный голос,» — подумал про себя Лаццо, разбиравшийся в таких вещах профессионально.
— Позвольте представиться? Паоло де Симан. Я импресарио и хотел бы сделать вам предложение.
Джузеппе перебил его решительным взмахом руки.
— Я сожалею, но на ближайшее время у меня все распланировано!
Маленький человек в темно-синем костюме отважился на светскую улыбку:
— Господин Лаццо, если меня правильно информировали, то вы собираетесь остаться в нашей прекрасной стране еще на две недели после концертов, отдохнуть. Значит, некоторое свободное время после турне у вас есть, а то, о чем я вас попрошу, не продлится долго. После этого вы будете опять совершенно свободны и сможете спокойно отдохнуть.
Артист с интересом посмотрел на своего гостя. Откуда он так хорошо знает о его планах? И он ощутил неясное беспокойство, Паоло де Симан продолжал своим свистящим голосом:
— Я представляю оперный театр Манаоса. Мы хотим попросить вас дать шесть концертов. И предлагаем гонорар в 20 000 долларов!
20 000 долларов! Невероятная сумма! Вдвое больше той, что Лаццо заработал за все турне по Бразилии. Мысли певца спутались. Манаос? Импресарио определенно говорит о Манаосе, городе, пользующимся дурной славой на Амазонке?! Но любой знает, что Манаос сегодня — в 1947 году — почти заброшен, он стал жертвой каучукового кризиса! Как может опера в этом разрушенном городе предложить больше, чем все богатые города в Бразилии вместе взятые? Пока он пытался разрешить эту загадку, маленький человек с пафосом произнес: