Зимопись. Книга пятая. Как я был невестором
Шрифт:
– Это от ровзов… тьфу, человолков. Здесь их зовут ровзами. Любой, кто умеет пользоваться руками, из сетей выберется.
Про то, что ему не дадут из них выбраться, я умолчал. Логика подсказывала, что на сработавшие ловушки в долину должен подаваться какой-либо сигнал. Как выяснилось, сестра Вероника имела такое же мнение.
– Скоро к нам пожалуют гости. Оружие не вынимать, применять в крайнем случае. От стрел защищайтесь щитами, непробиваемость доспехов желательно не показывать. Говорить буду я.
– А мне чем защищаться? – развел
– Ах да, в этом тебя никто не узнает. В какой одежде ходят в долине?
– В какой только не ходят, но я предпочту остаться в доспехах, потому что здесь не любят пришельцев и сначала стреляют, а потом разговаривают.
– Хорошо, тогда говорить начнешь ты. Я подключусь в нужный момент. Твоя задача – убедить местных в нашем миролюбии до того, как мы кого-нибудь убьем.
Чудесная формулировка. Командирша даже мысли не допускает, что могут убить кого-то из нас. Если судить по толщине, количеству и, главное, качеству брони, то могу со стопроцентной уверенностью предположить, кого.
– Эгегей! – донеслось сразу с нескольких сторон.
Нас брали в кольцо.
– Видать, плохо мы им в прошлый раз всыпали, еще захотелось.
– Всыпали хорошо, но с голодухи и в огонь полезешь, если жареным пахнет.
– Жареным сейчас запахнет, это точно.
Голоса были веселые, нас принимали за ровзов. Получается, что разгромленная стая улепетывала именно отсюда. Не верю, что туземцы справились одни. Раньше же не справлялись. Потому что не было стрел с металлическими наконечниками. Много чего не было. Теперь все это должно появиться. А если не появилось… гм, куда тогда делось? Не могли же все как один – в пропасть, как Ива. Или могли?
Глаза с нетерпением ждали появления лиц. Если снова раскрашенные…
Накаркал. Это оказались левые. Черные лица, белые узоры. Несколько человек вышли на нас, размахивая руками, и встали, словно ломом огретые, лица застыли в ужасе.
– Твои? – осведомилась у меня сестра Вероника.
– Ну…
Вот и пришел мой северный пушной зверек. Туземцы в своих тряпочках на поясах и костяных бусах смотрелись чертями на пороге ада. Сейчас мне придется переступить порог.
– Вы кто? – обратились к нам. Тут же раздался крик-призыв в сторону садов: – Зуй!
Зуй?!
Из-за деревьев появился еще один человек. Именно Зуй – изрядно потрепанный, с новыми шрамами, с белым лицом и черными рисунками. Ничего не понимаю. Левые с правыми почти не пересекались, если только…
Да, если только. Чрезвычайные обстоятельства.
Зуй оказался начальником этого отряда. Он внимательно осмотрел нас, особое впечатление произвели не доспехи и щиты, а личность командирши.
– Женщина? – удивился он.
Нас держали на прицеле. Окруживших было два десятка, в случае схватки три царбера даже устать не успеют – каменные наконечники, как и каменные топоры, смешны перед броней.
Каменные? У Зуя стрела блестела бронзовым наконечником! Что же произошло в долине?
Зуй меня не узнал. Еще бы, знал зверя, а тут человек. Напоминать не хотелось. Я наслаждался последними секундами жизни. Что бы ни говорили, а жить – хорошо. Мне даже повезло. Будет что вспомнить, если за чертой что-то есть. В моменты вроде нынешнего нестерпимо хочется, чтоб было.
– Чапа, объясни товарищу, кто мы, и пусть позовет кого-нибудь из начальниц. – В мой бок прилетел тычок. – Заснул, что ли?
– Сестра Вероника является полномочной представительницей Верховной царицы, – начал я, изо всех сил желая закрыть глаза, чтоб все исчезло дурным сном.
Царберы прикрылись щитами, но мечей не обнажили. В ожидании, пока я договорю, святая сестра величественно сложила руки на груди. Туземцы нерешительно приблизились, во все глаза разглядывая диковинные одеяния и предметы.
– Она прибыла в сопровождении охраны и меня, как проводника, для переговоров о воссоединении наших…
– Малик идет! – вскричали сзади.
Меня качнуло. Улетевшая душа вернулась, с наскока едва не опрокинув. К нам действительно спешил Малик – в своей разбойничьей амуниции, с мечом на боку и в штанах, что смотрелось дико для взгляда, который привык к другому. Бритая лысина блестела на солнце ровным загаром, бородка курчавилась, взгляд рыскал.
– Кто? – Гортанный окрик медом втек в уши и разлился по телу овеществленным счастьем. – Ровзы или люди?
– Какие-то переговорщики.
Туземцы расступились, и я чуть не бросился навстречу приятелю. Заметив, что царберы с командиршей одновременно перевели взоры на новоприбывшего, я быстро сложил руками перед грудью косой крест запрета, затем палец лег на губы, а глаза указали на святую сестру.
Вскипевшая радость на лице Малика сменилась пониманием.
– Переговорщики? – медленно проговорил он, затягивая время, понадобившееся на обдумывание.
– Сестра Вероника прибыла по поручению Верховной царицы и сестричества для переговоров с правительницей долины, – выпалил я.
Малик кивнул: ясно. С правительницей, так с правительницей. Хоть с чертом лысым.
– С какой пра…
– Приветствую высоких гостей, – перебил Малик недоумевавшего Зуя и сделал знак молчать. – Прошу извинить, но у меня нет приказа по поводу переговорщиков, а с нарушителями границы мы обращаемся жестко. Сейчас вы для нас в первую очередь нарушители. Вы же явились без приглашения?
Сестра Вероника подтвердила:
– Да, но мы пришли с миром.
– Нам тоже война не нужна. Чтобы как-то разрулить ситуацию, сделаем следующее: ваши воины останутся здесь под присмотром наших ребят, а мы спустимся в долину.
Царберы зароптали, но святая сестра успокоила их:
– Все нормально, это предусмотрено. Ждите. Не вернемся до темноты – поступайте по своему усмотрению.
Интонация последних слов сказала «по заранее оговоренному плану».
Малик тоже понял, но лишь хмыкнул.