Зловещая преданность
Шрифт:
— Отойди от меня! Убирайся отсюда! Он убьет нас обоих. — Предупреждаю я. Мои кошмары перетекают в реальность, отчаянно пытаясь освободить меня из моей психической тюрьмы.
Наконец она слушается, отстраняясь от меня. Крепкая хватка огромных сильных рук берет меня за плечи и прижимает к стене.
— Джулс, это Эдди, — его голос похож на дозу мелатонина. Он расслабляет меня, потому что мне не нужно думать о том, что с Эдвардом я в безопасности. Мое тело мгновенно понимает, что он здесь, чтобы защитить меня. Все вокруг расслабляется, когда
Окончательно проснувшись, я слышу ее всхлипы, когда она выходит из комнаты.
— Клэр, — шепчу я, понимая, что облажался. Я хотел, чтобы она поняла, но не так, не сейчас, когда я не могу контролировать демона и страх, бушующие внутри меня. — Неужели? Я причинил ей боль?
— Нет, — говорит он низким тоном, садясь рядом со мной. Мы оба наклоняем головы вверх и назад. Жест, настолько присущий нам, что мы не осознаем, что подражаем друг другу, когда это происходит.
— Вот почему я перестал пытаться, еще до того, как здесь появилась Клэр, — бормочу я в тишине своей спальни. Свет в комнате по-прежнему не горит. Лучи лунного света дают мне достаточно света, чтобы увидеть Эдварда, зарывшегося лицом в свои руки.
— Что с тобой происходит, Джулиан? — Говорит Эдвард. — Это было очень плохо.
— Мне стало слишком комфортно. Так бывает, помнишь? — Спрашиваю я его, слезы не могут остановиться. Я позволяю им падать без всхлипов и сопения. Мокрые слезы — это следы горя молодого Джулиана, который слишком удобно устроился, позволив своему бездомному другу остаться на ночь.
— Комфорт означает смерть, но только когда Чарльстон Блэквелл — лорд поместья. — Эдвард вздыхает, подталкивая меня локтем, чтобы я собрался с мыслями.
— Черт. У меня только что был этот гребаный разговор с Клэр. Сегодня мы должны были вести себя как обычно. Просто спать. Вот и все.
— Слушай, я не осуждаю, но и знать ни хрена не хочу. Вы двое меня доконаете. Она не может сидеть в машине одна и не дрожать, а ты не можешь нормально выспаться, не борясь со своим прошлым. Ты стрелял в него, Джулиан. Ты думал, что убил его. Он не должен так мучить тебя после стольких лет.
Моя голова двигается из стороны в сторону от нахлынувших воспоминаний.
— Каждый раз, когда этот мудак появляется в офисе или у ворот, он ведет себя так, будто этой части его не существует. Как будто то, что я подстрелил его из его же пистолета, не было прямым результатом дерьмового недоразумения.
Эдвард насмехается.
— Недоразумения? Чарльстон думал, что мы трахаемся. Нам было по шестнадцать, и он даже не потрудился спросить, почему я там. Он просто решил, что ты подцепил меня и протащил в дом. Не учитывая того, что я был бездомным и мне некуда было идти, он думал, что я гребаная шлюха, как будто ты когда-нибудь смог бы пойти на свидание с кем-то вроде меня.
Это вызывает у меня смех.
— Я люблю тебя как брата, и это все. Жаль, что Чарльстон перестал избивать меня достаточно быстро,
Эдвард кивает.
— Я никогда не понимал, почему он так тебя ненавидел. В смысле, я прошел через всякое дерьмо, но твой собственный отец сделал чертовски много, брат.
Я пожимаю плечами.
— Три сломанных ребра, одна сломанная рука…
Он обрывает меня, напевая:
— И куропатка на грушевом дереве.
Я пихаю его.
— Отвали, чувак. А Дерек? Братан был маньяком. Ты должен проверить тело! Ты должен проверить тело! — Это все, что он мог сказать. А это дерьмо с пистолетом?
Эдвард улыбается, соглашаясь со мной.
— Ди был бескомпромиссным переговорщиком, даже до получения диплома юриста. Ты стреляешь отцу в спину из его же пистолета, из того же самого, из которого он убил ту проститутку, а Дерек на лету соображает, как использовать его в качестве рычага? Гениальный ход для шестнадцатилетнего парня. Заставить Чарльстона перестать выбивать из тебя дурь, пригрозив обратиться в прессу.
Воспоминания об отце Клэр и обо всем, что он для меня сделал, согревали меня изнутри.
— Да, а отказ вызывать скорую помощь, был просто гениален. Определенно помогло то, что у него был пистолет, а я знал, где находится тело. Если бы он был умным, он бы давно попросил Армандо убрать тело девушки.
Эдвард не согласен.
— Твой дядя Армандо — это концы с концами, которые у него не хватает духу завязать. Все люди под его кулаками меньше его, моложе его или и то и другое. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы сдать его? Убийство не имеет срока давности.
Я качаю головой.
— Думал, но, во-первых, я понятия не имею, что Дерек сделал с пистолетом. Во-вторых, даже если мы его найдем, последним, кто из него стрелял, был я. И в — третьих, я не сомневаюсь, что Чарльстон воспользуется своим влиянием, чтобы повесить на меня убийство той женщины, если я пойду против нашего соглашения. Мы договорились похоронить пистолет, убийство, избиения, наше насилие и двигаться дальше, как почетные люди Блэкуэлла.
Эдвард хмыкает.
— Твой отец — настоящий кусок дерьма. Кстати, спасибо тебе, Джулиан, за то, что ты для меня сделал.
— За что? Это ты спас Клэр от меня сегодня ночью. Ты и меня предупредил.
— Предупреждение о том, что это может случиться, и то, что это произошло на самом деле, означает, что ты должен воспринимать меня всерьез. И я благодарю тебя, потому что, если бы ты не поставил на кон свое тело, я знаю, что Чарльстон убил бы меня. Думаешь, от пули у него амнезия или что-то в этом роде? — Спрашивает он.
— Нет. Этот мерзавец все помнит. Он, наверное, гордится тем, что я застрелил его из его же пистолета, после того как он разбил меня на куски. Столько лет прошло, а я все еще чертовски сломлен. Клэр никогда не будет с таким, как я. Она заслуживает лучшего.