Зловещая преданность

Райли Селеста

— Как ты думаешь, ты бы все еще наслаждался болью и удовольствием от секса, если бы не прошел через все, что сделал?

Он пожимает плечами.

— Я бы хотел сказать, что да, но маскировать одну боль, чтобы доминировать над другой, это все равно что спрашивать, появилась ли курица раньше яйца. Единственный способ ответить на этот вопрос — если бы дерьмо с моим отцом никогда не случилось. К сожалению, мы не можем повернуть время вспять.

— Как насчет того, чтобы просто встретиться с ней? Может, сходим на кофе или еще куда-нибудь? Я не хочу встречать кого-то в первый раз в черном латексе и сапогах до бедер.

Он рычит, низко,

вязко, и прижимается к моей шее.

— Не могу дождаться, когда увижу тебя в этом, чтобы просто вынуть тебя из этого.

— Может, покажешь мне, где бы ты меня из этого вынул? — Спрашиваю я. В моей просьбе преобладают любопытство и желание. — Отведи меня в свою темницу.

16

ДЖУЛИАН

Я не собираюсь жаловаться на то, куда завел нас этот день, но, ведя Клэр через кухню и в кладовую, ее глаза разбегаются во все стороны. После того как я дал сотрудникам выходной, у нас тут все в полном распоряжении. Никаких поваров. Ни горничных. Никаких ландшафтных дизайнеров, замышляющих пригласить мою Клэр на свидание.

— Мы в продуктовом чулане, — хмыкает она. — И что теперь будет?

У ее недоумения есть веская причина. Когда моя мать покинула это место, большая часть персонала тоже ушла. Чарльстон не возражал, поскольку ему тоже не нужны были свидетели того, через что он заставил меня пройти. Дворецкий уехал, но его покои остались. Ремонт всего поместья занял три года, и этот уголок стал специальным проектом, чтобы привнести частичку моей личности в дом, в котором я никогда не чувствовал себя желанным.

Кухня, кладовая и комната дворецкого были перестроены, чтобы освободить место, в котором я мог бы дать себе волю. На задней стене кладовки есть дверь с функцией "нажал-отпустил". Щелчок, с которым я открываю дверь, кажется громче в этом маленьком пространстве размером с ванную комнату Клэр.

— Это как в кино. Этот дом отлично подошел бы для одной из тех загадок об убийствах, хорошего расследования, понимаешь?

Я смеюсь, но она не знает, что убийство, произошедшее в этом доме, не было тайной. Я знаю, кто его раскрыл, и знаю, что в один прекрасный день это наверняка станет известно. Однако я не хочу погружаться в эти мысли. Реальность этого дома и мое прошлое остаются погребенными, пока я веду Клэр в гораздо большую комнату, которая прячется в пространстве между кухней и банкетным залом.

— Комната с оборудованием для тренировок находится прямо над нами, — говорю я ей.

Клэр поворачивается ко мне, на ее лице написаны шок и раздражение.

— Эдвард сказал мне, что это комната паники!

— Думаю, это можно считать чем-то вроде комнаты паники. Это безопасное пространство.

— Сколько людей ты сюда приводил? — Спрашивает она, но потом отступает: — Нет, не отвечай. Я не хочу знать количество твоих трупов.

— В этой комнате не было никого, кроме тех, кто строил ее для меня. Я взялся за это задание, когда только начал исследовать свое отношение к боли и удовольствию. Я очень быстро понял, что не хочу, чтобы здесь был кто-то еще. Я ни с кем не встречался настолько серьезно, чтобы показать эту комнату. Эта комната стала для меня чем-то недостижимым, местом, куда я должен был привести женщину, единственную, которой мог бы доверять, и знать, что она не использует то, что мы здесь делаем, против меня.

— Джулиан, я бы никогда…

Я прервал ее.

—

Клэр, я доверяю тебе. Я также знаю, что не могу скрывать от тебя эту сторону себя. Чем больше я прячу эти части себя, тем больше у меня вспышек.

То, как она двигает головой вверх-вниз, словно складывая кусочки внутренней головоломки, говорит мне о том, что она связывает мою вспыльчивость с моим сдерживаемым напряжением. Я включаю свет и показываю ей все вокруг.

— Светом и музыкой можно управлять с помощью того же приложения, которое мы используем для всего остального дома.

— Здесь так чисто и светло. Кремовые стены и белый кафельный пол? А где плети, цепи и эта большая штука в виде буквы Х, к которой ты привязываешь людей? — Ее взгляд обегает помещение, и я чувствую нотки разочарования в ее голосе.

— Клэр, у меня хронические ночные страхи. Я не хочу, чтобы такая же темнота царила в месте, где я должен наслаждаться жизнью с женщиной, которая мне небезразлична. Последнее, что я хочу сделать, это потянуть тебя за собой в темноту.

Она поворачивается ко мне лицом, закрывая расстояние между нами приподнимаясь на носочки, чтобы поцеловать меня. Ее пальцы пробегают по моим волосам, задевая кожу головы, и я погружаюсь в этот момент, позволяя ее языку проникнуть в мой рот. Я позволяю Клэр брать от меня все, что ей нужно, потому что ей нужно все контролировать. Она должна видеть, как сильно я хочу этого и как сильно я хочу, чтобы она была в этой части моей жизни.

Когда она отстраняется, я беру ее за руку и целую макушку, чтобы показать ей остальное.

— Потребовалось четыре человека, чтобы перетащить дерево для этих столбов.

Я показываю на огромную кровать, занимающую центральную часть задней стены. Четыре больших столба удерживают кровать королевских размеров в подвешенном состоянии над полом, а между двумя верхними и нижними столбами проходят железные шпиндели. Клэр проводит между ними своими маленькими ручками.

— Легко привязать кого-нибудь, — говорю я ей, пока мы движемся к открытому дверному проему, который ведет в небольшую гардеробную и, наконец, в отдельную ванную комнату. — Здесь есть кое-какие вещи, в основном общие. Я хотел подождать, чтобы сделать вещи более индивидуальными.

— У тебя есть любимая вещь, которую ты любишь, чтобы с тобой делали? — Она качнула головой в сторону, открывая ящики и проводя пальцами по набору накладок.

— Есть. Деревянное весло, которое раньше отлично ощущалось на задней поверхности моих бедер, но я уже давно не участвовал в сценах. Мы можем перебрать все эти вещи, посмотреть, что нам нравится, что нет. Все это новое, нетронутое. Я надеюсь, что тот факт, что ты не убегаешь отсюда, говорит о том, что тебе, по крайней мере, интересно.

— Мне очень интересно. А это качели? — Спрашивает она, выходя из шкафа и возвращаясь в главную комнату.

— Да, она складывается, как кровать Мерфи. В ванной есть огромная ванна для релаксации и восстановления. Креста Андрея Первозванного нет, потому что я не люблю быть связанным. Мне нужно, чтобы руки были свободны.

— Ты хочешь связать меня?

— Мы можем попробовать.

— А как насчет этого ящика? Что здесь? — Спрашивает она, стоя у ящика тумбочки рядом со столом. Внутренняя поверхность выложена темно-синим бархатом, на котором в порядке убывания размеров расположились разнообразные пробки и зажимы. То, как она берет одну пробку, поворачивая ее, словно мрамор, заставляет меня хихикать.