Зловещие забавы славянского бога
Шрифт:
– Уважаемые эскулапы! – предельно корректно обратился он к присутствующим. – В ваших мудрёных разговорах, я естественно ни черта не понимаю. Потому, позвольте мне на очень короткое время прервать вашу дискуссию и попросить вас: по-простому. Как говориться, на пальцах пояснить мне кое-какие факты.
– Спорить с сотрудником правоохранительных органов опасно. – усмехнулся главврач. – Посему излагайте, с чем пришли. Мы все во внимании.
– Сегодня, по горячим следам я собирался быстренько разобраться с делом вашего подопечного. Однако проделав определённый объём работы, я зашёл в определённый тупик. Из которого без вашей помощи мне, похоже, уже не выбраться.
На первый взгляд: всё просто и очевидно. Обычный работяга и примерный семьянин (которых, вокруг миллионы) на протяжении двадцати лет передвигается по одним и тем же маршрутам. Дом – завод, дом – дача, дача – гараж и так далее. Короче, никаких отклонений: ни вправо, ни налево от годами установившегося графика.
Далее, с этим обычным гражданином происходит, опять же, банальное происшествие. Обычное, по крайней мере, для милицейской практике. В наше смутное время подобные случаи происходят сплошь и рядом. В общем, попадает он в больницу с травмой головы. То ли, ударил его кто-то. То ли, на полном ходу выбросил его из электрички. А может, и сам выпрыгнул. Возможно, как утверждает сам потерпевший, задел его проезжавший поезд. Угрюмов был в состоянии алкогольного опьянения, потому и возможна путаница в показаниях. Казалось бы, всё. Дело можно закрывать…
– Молодой человек, нельзя ли покороче? – тяжело вздохнул главный врач. Похоже, он (как, собственно, и его коллеги) не был в особом восторге от затянувшегося монолога.
– Да-да. Как раз, я и подошёл к самому главному. Итак, в криминальном плане, данное дело перспектив не имеет. Однако мне пришлось столкнуться с рядом спорных и сомнительных обстоятельств, которые представляют определённый интерес не только для меня, но и думается для вас.
Ответьте мне на самый простой вопрос. Почему Угрюмов начал считать себя привокзальным бомжем? Заметьте, ни дворником, ни сварщиком, ни директором завода или начальником цеха. Я перечислил те профессии, с которыми пострадавший постоянно сталкивался в своей повседневной жизни. Ему можно было выбрать и более романтичные специальности, о которых, по крайней мере, можно и помечтать. Ну, там: космонавт, испытатель или, к примеру, разведчик. Но почему, именно, бомж? Ведь он не имел, и не мог иметь ничего общего с подобными, антисоциальными элементами. Откуда такие подробные знания об их жизни?
– Как вы и сами заметили, здесь всё просто и, опять же, до предела банально. – первым от комментария не удержался психиатр. – Перед получением травмы, пациент мог прочитать статью или книгу о жизни бездомных. В конце концов, он мог посмотреть фильм или, в том же пивном баре, куда заглянул после смены, услышать некий рассказ на данную тему, который глубоко врезался в его подсознание.
– Признаться, я предвидел подобный ответ. – улыбнулся капитан. – Предположим, что так оно и было. В таком случае, объясните мне, каким образом Угрюмов, ещё утром, при нашей первой с ним встрече, спокойно мог назвать имена реально существующих привокзальных бродяг, которые они и сами, возможно, уже забыли? Как он мог описывать, якобы, вымышленные события, которые происходили в действительности?
– То есть, как? – главврач поправил очки и с интересом приготовился выслушать пояснения.
– Сегодня я был на железнодорожном вокзале. Общался с доброй дюжиной этих опустившихся типов. Благо, у дежурного наряда, нынче плановая проверка и мне отловили с десяток наиболее колоритных представителей этой соц. группы. Я видел их, я с ними общался. Похоже, от меня до сих пор пахнет помойкой. После тех бесед я и пришёл к однозначному выводу: абсолютно всё, о чём говорил мне утром потерпевший, являются такой же реальностью, как вы или я.
Правда, имеется и кое-какая загвоздка. Бродяги, опрошенные мной и подтвердившие показания Угрюмова, так и не смогли опознать последнего по фотографии.
Чертовщина какая-то получается. Он знает о них всё, а они не имеют о его существовании ни малейшего представления.
На сей раз, троица в белых халатах предпочла отмолчаться. Они смотрели на Орлова в растерянности и недоумении.
– Понять ваше желание: из ничего сотворить сенсацию, конечно можно. – выдержав паузу, произнёс Сергей Михайлович, лечащий врач Угрюмова. По возрасту он был чуть старше капитана. Потому и мог запросто разобраться в возможных устремлениях своего ровесника. – Однако нам хотелось бы узнать о тех, якобы, схожих показаниях поподробней и поконкретней. О чём, вообще, можно говорить с бомжами? Сколько денатурата они выпили вчера или какое количество пустых бутылок они подобрали уже сегодня?
– Понятно. – вновь, усмехнулся Орлов. – Вы мне не верите. В таком случае, попрошу вас поучаствовать в простейшем следственном эксперименте.
– И в чём же будет его суть? – проявил заинтересованность, психиатр.
Дмитрий поставил на стол целлофановый пакет.
– Здесь собраны кое-какие предметы и вещи, временно взятые у привокзального отребья. Эти «вещдоки» пронумерованы. Тогда как предыстория каждого из них выписана на отдельном листе.
– Как я понимаю, вы собираетесь предъявить их больному? – опережая события, предположил психиатр.
– Совершенно верно. – согласился Орлов – Надеюсь, потерпевшему будет, что нам рассказать. Ну, а мы лишь сверим полученные ответы с «правильными».
– Коллеги, а мне по душе столь оригинальная задумка. – удовлетворённо кивнул головой главврач. – Не будем откладывать её в дальний ящик. Я уверен, именно этими предметами мы и загоним нашего пациента, мнимого бродягу в весьма затруднительное положение. И тогда всё встанет, на свои места. Бомж будут жить своей жизнью, а слесарь-универсал Угрюмов узнает свою супругу. В свою очередь, капитан милиции, забыв о мистике, спокойно вернётся к своим преступникам.
Когда в палату Угрюмова вошла представительная делегация из четырёх мужчин в белых халатах, дремавший Василий Иванович открыл глаза и, опёршись на руку, попытался привстать.
– Не надо. Лежите спокойно, как и лежали. – строго предупредил больного Сергей Михайлович.
Тем временем, капитан Орлов подошёл к тумбе, стоявшей у кровати потерпевшего и вывалил на неё содержимое того самого пакета. Тут же, по палате разнёсся омерзительный приторно-затхлый запах.
– Василий Иванович, внимательно посмотрите на эти предметы. – начал свой эксперимент Дмитрий. – Скажите, знакомо ли вам что-то из данных предметов?
Угрюмов вытянул шею, обозревая поверхность тумбы.
– Что, не верите? Проверку решили устроить? – в свою очередь, ухмыльнулся больной. – Так и быть, смотрите. Вот эта зажигалка Плешивого. Она не рабочая. Но он никогда с ней не расстаётся. Говорит: что это память о южном курорте. Якобы, её подарил ему сам Маресьев, легендарный безногий лётчик.
Врачи, просмотрев рукописный лист Орлова, в изумлении, переглянулись. А Угрюмов, как ни в чем, ни бывало продолжал рыться в хламе. Он с интересом перебирал предметы, к которым обычный человек, наверняка, даже не приблизился. В противном случае, его (имеется в виду нормального человека), уж точно, стошнило.