Зловещие забавы славянского бога
Шрифт:
– Так точно. – ответил ему кто-то из белого тумана.
– Через месяц в детдом, в котором ты воспитывался, придёт письмо. В нём будет указано, что пропал ты без вести в районе Советско-Таджикской границы. Для всех, ты так и останешься пропавшим, без могилы и памятника. – прискорбно добавил всезнающий Голос.
«Не может быть! – растерянно запричитала Рая. – Сыночек, как же так? Почему от гранаты?»
«Вот видишь! – не скрывая радости, заметил Василий. – Всё же нашла ты своё счастье. Нет, Максимовна. Теперь ты точно, одним пузырём не отделаешься. За такое событие, не меньше месяца поить меня обязана. Подумать только: спустя восемнадцать лет, мать нашла сына!»
«Мама? – удивился юноша. – Ну, правильно. Ты пришла встретить меня. Ведь в детдоме мне говорили, что ты умерла, когда мне было всего два года!»
«Да-да, сынок. Я встретила тебя и теперь мы всегда будем вместе!» – Синюга неожиданно нашла более и менее подходящие слова в своё оправдание. Точнее сын, будто предчувствуя неладное, подсказал ей эту, во всех отношениях приличную версию. Тогда как самой Рае лишь оставалось подтвердить её. Что она с величайшим облегченьем и сделала.
«Как же. Ждала она… – непроизвольно вырвалось у Юрия Александровича. – …Походу, шлюхой была твоя мамаша. И опустившейся женщиной.»
«Заткнись, сволота. – в отчаянии Райка перешла на истошный визг. – Не верь, сынок. Андрюша, ни слушай их. Это они, из завести.»
«Обожди, мама. Я сам разберусь. – сурово произнёс юноша. А после, решительно обратился ко всем, кто его слышал. – Хотел бы я узнать: какая сука посмела оскорбить мою маму?»
– Александр Васильевич Угрюмов. – всезнающий Голос, в который уж раз оборвал разгоревшуюся было склоку. – Родившийся 15 декабря 1970 года и погибший от взрыва гранаты, 10 июля 1991 года, в 2:07 местного времени?
– Очевидно, вы правы. Вам видней. – почти равнодушно ответил чуть огрубевший юношеский голос.
– Через месяц твоя бабушка, Лидия Петровна получит извещение, о том, что ты пропал без вести в районе Советско-Афганской границы. Могу сказать больше. Столь тяжёлого удара Лидия Петровна не перенесёт, и твоя сестра останется полной сиротой. – зачем-то добавил Голос.
«Твою мать! Да ведь это сын мой, Сашка! Но, как?.. – изумился Василий. – …Сашок, узнаёшь меня? Ведь это я, твой папа. Как время быстро бежит. Кажется, совсем недавно на руках его носил, а ему уже девятнадцать. Было… – сконфуженно поправился Василий Иванович. После чего, дабы поскорее сгладить щепетильность создавшейся ситуации, добавил. – …А Иришка, сестрёнка твоя, как?
«Да пошёл, ты. – в ответ огрызнулся юноша. – Твой поганый голос я сразу узнал. Точнее, уловил твой паскудный дух, с первого мгновения. Да только, никакой ты мне не отец. Гад, ты.»
«Саша, Бог с тобой. Разве можно так на отца? Какой никакой, а всё же я твой родитель. Помнишь, как катал тебя на машине; как ездили в „Детский мир“; как купил тебе машинку на батарейках; как в футбол с тобой играли? Сынуля, ты вспомни. Ведь вместе нам было здорово!»
«Было, да сплыло. Ты же ни разу не поинтересовался: как мы? Ни разу не навестил нас. Ты, кстати, знаешь о том, что дед Ваня, семь лет назад умер? Знаешь, как тяжело было нам, малолетним детям, с бабушкой-инвалидом, тянуть крестьянское хозяйство, чтоб не помереть с голода?»
«Парни, вы что ж, на Таджикской границе служили? – разряжая взрывоопасную ситуацию, раскалившую белый туман, тихо спросил Юрий. Ему льстило то, что на фоне этих «субчиков», он выглядит гораздо предпочтительней.
«Так точно. Прямым рейсом оттуда, с окрестностей реки Пянж. – усмехнулся Андрей. – Тыщу лет, глаза бы мои его не видели!»
«Не поверишь. Но и мне, в молодые годы посчастливилось, послужить в тех местах. Для нас, сибиряков, припаскуднейший там климат. Да и сама республика полное дерьмо. Друг у меня там, в семьдесят втором погиб.»
Синюга, до последнего мгновения продолжавшая всхлипывать, неожиданно затихла.
«И как же звали вашего погибшего друга? – спросила она, воспользовавшись паузой. – Случайно, не Виктором? Ни Чернышевым?»
«Ага, правильно. Витька Чернышев. Постойте-постойте. А как вы об этом узнали? – с подозрением поинтересовался Громов. И тут-то до него дошло. – Блин! Как же я сразу не сообразил, что и у Виктора и у вашего сына, одна и та же фамилия?»
«Вот именно! – с укоризной подчеркнула женщина. – Андрей! Тот погибший друг, и был твоим отцом. Выходит так, что ваш грёбаный Таджикистан, забрал у меня двух, самых дорогих мне людей!»
«Странно. Но Витька никогда не говорил мне ни о жене, ни о сыне. – Юрий Александрович призадумался. – Девушка, действительно у него была… Письма он ей писал. А иного, что-то не припомню.»
«Просто, о беременности я узнала слишком поздно. Виктор в отпуск приезжал, ну, и!.. – тут же пояснила Синюга. – …Родители у меня твёрдых моральных устоев. А мы не расписаны. Потому и решили оставить всё в тайне, до его возвращения. Я уехала к тётке. Якобы, в институт поступать!»
«Ну, а дальше, что было?» – поинтересовался Василий. Сейчас он готов был говорить на абсолютно любые темы, только б они не касались ни его самого, ни его сына.
«Что дальше? – отрешённо переспросила женщина. – Дальше, я родила мальчика. А чуть позже, получила „похоронку“.»
«А потом?» – не унимался Угрюмов.
«Потом, я умерла. Не слышал, что ли?» – очень жёстко ответила женщина, вкладывая в свои интонации предупреждение: дескать, только попробуй что-нибудь вякнуть.
«Эх, и почему же я не зашёл к ней после дембеля? Как раз об этом, и просил меня Витька?» – в замешательстве подумал Громов…
– Надеюсь теперь вам понятно, почему я собрал ваши грешные души вместе? – вновь напомнил о себе Голос. – Всех вас объединяют не только личное знакомство или родственные связи, а ещё и не совсем чистая совесть. И, прежде всего, друг перед другом.
– Позвольте!.. – возмутился Юрий Александрович. – …В отличие от некоторых, лично я абсолютно чист. Мне, вообще, не свойственны такие понятия, как угрызение совести или стыд. Подумаешь, не зашёл к Витькиной подружке. Да я и понятия не имел, что та с «пузом» или с «киндер-сюрпризом». Пока я лечился в госпитале, гроб с телом Чернышева отвезли сопровождающие. Они-то и обязаны были поведать близким, как погиб и что с нами приключилось. Со своей же стороны я посчитал лучшим, не беспокоить родственников повторно. К чему снова и снова ворошить былую трагедию? Девица и вовсе, к тому времени могла найти себе другого.